Волны, в которых мы утонули - [37]

– Прости, что перестал писать. Телефон сдох. А потом, когда концерт должен был закончиться, он вышел на бис! Боже! Какой это был отпад! А какая в зале была энергетика, Мэгги. Клянусь, от нее даже стены вибрировали. А музыканты! – он взволнованно размахивал руками, рассказывая мне о группе, о гитарах, на которых они играли, и о клавишных, о барабанах, о том, как Рудольфа ударили по лицу барабанной палочкой, и о том, как его ударил Оливер.

Его буквально разрывало от радости. Как он преображался благодаря музыке – как музыка освобождала его ото всех оков – мне это так нравилось.

Мне так нравилось, когда он радовался.

– Смотри, что я тебе принес! – сказал он, вытаскивая из кармана значок с концерта. – Это на их концерте я сегодня был: Jungle Treehouse. Боже, Мэгги, тебе бы они понравились. Точно понравились бы. Жалко, что тебя там не было. Когда я ехал к тебе, я зарядил телефон и закинул на него несколько их песен. Хочешь послушать?

Я хотела.

Мы легли на мою кровать, вставив в уши наушники, не скрывая наших чувств, и начали слушать музыку. Лампа, стоящая в углу комнаты, отбрасывала тусклый свет. Он наклонил голову ко мне, и я наклонила голову к нему. Он переплел свои пальцы с моими и положил руку себе на грудь. Я чувствовала, как бьется его сердце, когда музыка вибрировала от моей души к его.

– Я люблю тебя, Мэгги Мэй, – прошептал он, глядя мне в глаза. – Я все время смотрю на тебя и думаю: «Ух ты. Я правда очень люблю эту девушку». Ну, ты понимаешь? Я люблю все, что с тобой связано. И когда нам легко, и в сложные времена. Может быть, в сложные времена я люблю тебя даже больше. Не уверен, что мне стоит это говорить, потому что я не знаю, готова ли ты, но это нормально. Я не тороплю тебя, но я хочу, чтобы ты это знала. Ведь когда ты любишь кого-то, об этом нужно заявлять во всеуслышание, потому что иначе любовь начинает тяготить. Она давит на тебя, и ты начинаешь задаваться вопросом, любят ли тебя в ответ. Впрочем, насчет этого я не волнуюсь. Я просто сижу рядом с тобой, смотрю на твои маленькие веснушки, которых нет у большинства людей, и думаю о том, как же сильно я тебя сейчас люблю.

Я прижалась к нему и положила голову ему на грудь. Он обнял меня. Он закрыл глаза и прижал меня к себе, и я чувствовала, как поднимается и опускается его грудь. Он засыпал. Я прижалась губами к его шее и нежно поцеловала. Когда я аккуратно коснулась своими губами его губ, он слегка пошевелился. Я нежно прикусила его нижнюю губу. Его глаза распахнулись. Взгляд его был сонным и изможденным, но он улыбнулся. Он всегда улыбался, когда смотрел на меня.

Я поцеловала его, а затем посмотрела ему в глаза. Я снова поцеловала его, и он притянул меня к себе.

– Да? – прошептал он.

Я кивнула.

Я люблю его.

Я люблю его, и он это знает. И пусть я не могу сказать этих слов вслух, он чувствовал их по тому, как я касалась его, как целовала, как обнимала.

А разве лучшая любовь – не та, которую чувствуешь?

– Я тоже тебя люблю, – тихо сказал он, прижимаясь губами к моим губам. – Я тоже тебя люблю, – повторил он.

Мы начали раздевать друг друга, медленно, легко, осторожно. В ту ночь мы впервые занимались любовью. С каждым прикосновением я все больше влюблялась в его душу. С каждым поцелуем я пробовала на вкус частичку его души.

Я мысленно шептала ему в ответ, снова и снова. С каждой слезой и каждым ударом сердца я говорила с ним. Так тихо и в то же время так громко.

Я тоже тебя люблю. Я тоже тебя люблю. Я тоже тебя люблю…

– Ты готова? – спросил Брукс, входя в мою комнату с акустической гитарой на спине несколько дней спустя.

Разве ты не должен быть на репетиции?

Он кивнул.

– Да. Но сегодня репетируют не The Crooks. Сегодня вечером я хочу основать новую группу под названием BAM.

Да?

Он прикусил нижнюю губу, подошел ко мне, и поцеловал меня в лоб. Он всегда так нежно прикасался ко мне. Мне так это нравилось.

– Да. Сокращение от Брукс и Мэгги.

Что?

– У тебя есть такой пункт в списке дел. Ты хочешь играть в группе. Я подумал, почему бы не начать вычеркивать пункты из твоего списка прямо сейчас? Зачем ждать, если что-то мы можем сделать прямо сейчас. Я научу тебя играть на Бетти.

На Бетти?

– Назвал в честь своей бабушки.

О господи.

Он вложил мне в руки гитару, но, когда я начала бренчать, остановил меня.

– Постой-постой. Мэгги, нельзя обращаться с инструментом как с бездушной вещью. Вам нужно познакомиться и подружиться. Ты должна узнать, из чего она состоит, понять, какой у нее красивый корпус и гриф, и колки.

Он продолжал описывать конструкцию гитары в течение добрых тридцати минут, и я жадно слушала. Мне нравилось то, как сильно он любил музыку. Мне нравилось, что он хотел познакомить меня со своим миром. Когда пришло время, он заставил меня извлечь звук из каждой струны, а потом мы разобрали первые аккорды.

Всякий раз, когда я ошибалась, он подбадривал меня.

– Хорошо, Магнит! У тебя получается буквально в сто раз лучше, чем у меня.

Когда мы играли уже несколько часов, пришел папа. Он сказал Бруксу, что после того, как он видел, как мы целовались, дорога в наш дом для него навсегда закрыта.