Вольная вода. Истории борьбы за свободу на Дону - [14]
Чтобы избежать переселения, старшины и богатые казаки стали манипулировать решением станичных сборов или нанимать вместо себя «добровольцев». В самом невыгодном положении оказывались казаки без лишних средств и широких связей. Почти все они были обречены отправиться на Кубань. Ведь переселить собирались 3 тысячи казаков, а всего в донских станицах в это время находилось немногим более 9 тысяч. Если учесть, что отправлять на кавказскую службу следовало только «здоровых, исправных воинским оружием и дву конь», то таких на Дону и вовсе было только 5832 человека.
Неудивительно, что казачьи станицы заволновались: изгоняли старшин, посланных атаманом для вручения грамот о переселении, отказывались проводить жеребьевку, подвергали некоторых старшин и офицеров обструкции. Так, полковник Степан Леонов вынужден был спасаться от казаков Семикаракорской станицы, которые, «подняв шум, кричали, чтоб грамоту не принять и не читать да из казаков на поселение не дать, выговаривая при том… ему, Леонову, поди ты сам на Кубань, а мы туда итти не желаем». В некоторых станицах местные атаманы, не в силах унять ропот, сложили полномочия, сдав восставшим инсигнии атаманской власти — станичную печать и насеку (длинную деревянную трость с серебряным шаровидным навершием). На их место избирались казаки из числа недовольных переселенческим произволом.
Нижне-Чирская станица не приняла грамоту, посланную с майором Севостьяновым, и просила «об избавлении от этого наряда». Казаков, которые подчинялись требованиям власти, публично поносили. Карп Денисов принял грамоту о наряде, и уже на следующий день у его дома собрались несколько десятков казаков, которые «скверно матерно» ругали донца-лоялиста и его жену, слышались и угрозы расправы. Денисова заставили разорвать грамоту и дать обещание не принимать от правительства никаких бумаг о поселении казаков на Кавказской линии.
Схожим образом события разворачивались в Пятиизбянской, Есауловской, Кобылянской, Голубинской, Сиротинской, Мигулинской, Каменской, Верхне-Курмоярской и других станицах.
В начале января 1794 года в Пятиизбянской станице собралась благонамеренная казачья старшина для чинного принятия грамоты и составления отписки о готовности выполнить наказ начальства на поселение. Но этому воспротивились станичники. Группа недовольных штурмом взяла дом, где проходило собрание. Двух лоялистов «прибили в полусмерть», а остальных посадили под замок. Старшину били плетьми, а после побега станичного атамана Варлама Денисова избрали на его место другого. Верные Иловайскому казаки прятались в «потаенных местах» и просили Черкасск о помощи.
Не приняла наряд на поселение и Есауловская станица. Полковнику Янову казаки заявили, что послали в Черкасск своих представителей с просьбой к войсковому правительству отменить наряд на Кавказскую линию; они были уполномочены заявить, что казаки не примут никаких грамот до возвращения «посольства». Черкасск отказался отменить наряд на кавказскую службу — с такой неутешительной вестью вернулись посланцы в Есауловскую. Войсковое правительство уверяло казаков, что наряд на кавказскую службу — это высочайшая воля государыни императрицы и атаман не в силах его отменить.
Но и это не заставило донцов подчиниться: «Закоснев в своем упорстве, решительно отозвались, что к наряду тому не прежде приступят, как в то время, когда достоверно осведомятся, что все низовые станицы оный сделали», — отмечено в официальных войсковых документах.
Между верховыми и низовыми донскими казаками с течением времени сложились непростые взаимоотношения, которые отличались конкуренцией и взаимной подозрительностью. Одним из первых эту своеобразную донскую междоусобицу описал российский этнограф и правовед Михаил Харузин. В его книге «Сведения о казачьих общинах на Дону», опубликованной в 1885 году, сказано: «Донских казаков еще исстари принято разделять на верховых, населяющих северные округа Области (Область Войска Донского. — А. У.), и низовых, живущих в низовьях Дона и вообще на юге. Разграничительной черты, резко отделяющей тех от других, указать невозможно, но если сравнить северные и южные части Области, то различие в их произношении, нравах, жилище, одежде окажется весьма значительным… Сравнительно более развитые низовцы имели всегда перевес над обитателями северных частей Области и считались старшими, так что в 1592 году низовые казаки громко выражали свое неудовольствие царскому послу Нащекину на то, что в грамоте царской „писано наперед — атаманам и казакам верховым“. Получая много добычи, низовцы всегда любили жить роскошно и щеголять своими одеждами перед небогатыми верховцами, отличавшимися скромностью и простотой в образе жизни. Как это было в старину, так осталось и в настоящее время».
«Последнему славянофилу М. Н. Харузину» — так подписал одну из своих книг лидер славянофильского движения Иван Аксаков. Михаил Николаевич Харузин был близок к славянофилам и разделял их убеждения. Он происходил из состоятельной купеческой семьи, что позволило Харузину получить солидное образование. Окончив юридический факультет Московского университета, Харузин провел несколько месяцев в Берлинском и Гейдельбергском университетах, совершенствуя свои познания и приобретая научный опыт. Первоначально сферой интересов правоведа-этнографа стал Русский Север. В 1881 году Харузин путешествует по Ладожскому и Онежскому озерам, посещает Архангельск и Новую Землю. После завершения северной экспедиции внимание исследователя захватывает Дон и правовые обычаи казаков.
Кавказская война — одна из самых противоречивых страниц российской истории. Однако книга Амирана Урушадзе выходит за рамки историографических и политических споров, автора интересует не история походов, сражений, покорения или сопротивления, а целостная, многоликая история человека в Кавказской войне. Книга состоит из семи «рассказов» различных персонажей, каждый — со своей правдой. Читатель почувствует глубину и драматизм истории кавказского региона, поймет природу многих событий дня сегодняшнего. Амиран Урушадзе — кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории ЮФУ, младший научный сотрудник Института социально-экономических и гуманитарных исследований Южного научного центра РАН.
Небольшая книга об освобождении Донецкой области от немецко-фашистских захватчиков. О наступательной операции войск Юго-Западного и Южного фронтов, о прорыве Миус-фронта.
В Новгородских писцовых книгах 1498 г. впервые упоминается деревня Струги, которая дала название административному центру Струго-Красненского района Псковской области — посёлку городского типа Струги Красные. В то время существовала и деревня Холохино. В середине XIX в. основана железнодорожная станция Белая. В книге рассказывается об истории этих населённых пунктов от эпохи средневековья до нашего времени. Данное издание будет познавательно всем интересующимся историей родного края.
У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить.
Клиффорд Фауст, профессор университета Северной Каролины, всесторонне освещает историю установления торговых и дипломатических отношений двух великих империй после подписания Кяхтинского договора. Автор рассказывает, как действовали государственные монополии, какие товары считались стратегическими и как разрешение частной торговли повлияло на развитие Восточной Сибири и экономику государства в целом. Профессор Фауст отмечает, что русские торговцы обладали не только дальновидностью и деловой смёткой, но и знали особый подход, учитывающий национальные черты характера восточного человека, что, в необычайно сложных условиях ведения дел, позволяло неизменно получать прибыль и поддерживать дипломатические отношения как с коренным населением приграничья, так и с официальными властями Поднебесной.
Эта книга — первое в мировой науке монографическое исследование истории Астраханского ханства (1502–1556) — одного из государств, образовавшихся вследствие распада Золотой Орды. В результате всестороннего анализа русских, восточных (арабских, тюркских, персидских) и западных источников обоснована дата образования ханства, предложена хронология правления астраханских ханов. Особое внимание уделено истории взаимоотношений Астраханского ханства с Московским государством и Османской империей, рассказано о культуре ханства, экономике и социальном строе.
Яркой вспышкой кометы оказывается 1918 год для дальнейшей истории человечества. Одиннадцатое ноября 1918 года — не только последний день мировой войны, швырнувшей в пропасть весь старый порядок. Этот день — воплощение зародившихся надежд на лучшую жизнь. Вспыхнули новые возможности и новые мечты, и, подобно хвосту кометы, тянется за ними вереница картин и лиц. В книге известного немецкого историка Даниэля Шёнпфлуга (род. 1969) этот уникальный исторический момент воплощается в череде реальных судеб: Вирджиния Вулф, Гарри С.
Почему все попытки модернизации и либерализации России за последние 160 лет заканчивались неудачей? Этот ключевой для нашей истории вопрос ставит в своей книге Михаил Давыдов. Чтобы попытаться на него ответить, автор предлагает обратиться ко второй половине XIX века – времени, когда, по его словам, Россия пыталась реализовать первую в своей истории антикапиталистическую утопию. Власть и часть общества соглашались, что в индустриальную эпоху можно быть «самобытной» великой державой, то есть влиять на судьбы мира, принципиально отвергая все, за счет чего конкуренты и противники добились процветания, и в первую очередь – общегражданский правовой строй и соответствующие права всех слоев населения.
Реформаторское наследие Петра Первого, как и сама его личность, до сих пор порождает ожесточенные споры в российском обществе. В XIX веке разногласия в оценке деятельности Петра во многом стали толчком к возникновению двух основных направлений идейной борьбы в русской интеллектуальной элите — западников и славянофилов. Евгений Анисимов решился на смелый шаг: представить на равных правах две точки зрения на историческую роль царя-реформатора. Книга написана в форме диалога, вернее — ожесточенных дебатов двух оппонентов: сторонника общеевропейского развития и сторонника «особого пути».
Книга Александра Филюшкина посвящена масштабному столкновению на Балтии во второй половине XVI века с участием России, Ливонии, Швеции, Польши, Великого княжества Литовского, Дании, Священной Римской империи и Пруссии. Описываемые события стали началом долгой череды противостояний России и Европы, определивших характер международного общения последующих столетий. Именно в конце XVI века военной пропагандой были рождены многие штампы и мифы друг о друге, которые питали атмосферу взаимной неприязни и которые во многом живы до сих пор.
Самодержавие и политический сыск – два исторических института, теснейшим образом связанные друг с другом. Смысл сыска состоял прежде всего в защите монарха и подавлении не только политической оппозиции, но и малейших сомнений подданных в правомерности действий верховной власти. Все самодержцы и самодержицы XVIII века были причастны к политическому сыску: заводили дела, участвовали в допросах, выносили приговоры. В книге рассмотрена система государственных (политических) преступлений, эволюция органов политического сыска и сыскная практика: донос, арест, допрос, следствие, пытки, вынесение приговора, казнь или ссылка.