Волна открытий - [54]
В таком состоянии ее застал Сергей Кимов. Он стремительно ворвался в приемную и уже собирался постучать к директору, но, окинув Дину своим обычным насмешливым взором, остановился и бессердечно заявил:
– Почему такой осунувшийся вид? Чем ты занималась все выходные? Могилы копала? Или всему виной твоя предшественница, которая безвременно покинула наш мир и тем так сильно тебя потрясла?
– Сережа, как ты можешь?! – воскликнула Дина.
– Легко. Не обливаться же мне крокодильими слезами, если одна из самых неприятных женщин, которых я когда-либо встречал, внезапно решила повеситься. Я не буду и тебе не советую.
– Да не обливаюсь я слезами, просто сошлось все одно к одному. Только ее уволили, а она не выдержала и… Кто бы мог подумать, что у нее такие слабые нервы!
– Дина, у нее не было нервов. Таких, как она, оглоблей не перешибешь. Она сделала это специально, чтобы у ее преемницы, у тебя, моя дорогая, испортился цвет лица, а у нашего луноликого шефа подскочило давление. Кстати, о луноликом. Он у себя? К нему можно?
Кимов вошел к Остафьеву, но вскоре они вынуждены были прервать беседу – на Новокузнецкую пожаловал следователь. Он изъял образцы почерка Ничипоренко для проведения официальной экспертизы ее предсмертной записки, а затем направился к Остафьеву. Как и предсказывал Масленников, следователь действительно вернулся к обстоятельствам увольнения покойной.
Антон Александрович почти дословно повторил то, что уже говорил накануне, и попытался переключить внимание следователя на альтернативную версию смерти Ничипоренко – убийство. В подтверждение он предоставил следствию справку, которую еще утром запросил в отделе кадров. В ней содержался отчет о последней встрече штатного психолога с Ничипоренко, это была обычная процедура, все ключевые сотрудники компании регулярно проходили такие собеседования. В отчете о Ничипоренко на первом месте стояла следующая характеристика: «значительная стрессоустойчивость».
Обвинение в доведении до самоубийства было пока хлипким, у следователя на руках имелась лишь записка, нацарапанная нетвердой рукой, в которой виновником несчастья назывался бывший шеф покойной. Да и результаты вскрытия еще не пришли. Однако другие варианты он рассматривать не захотел. Зачем, если основная версия была такой простой, красивой и многообещающей? Виновник злодеяния известен, обстоятельства, предшествовавшие смерти, тоже – вскоре дело можно будет завершить и записать себе в актив быстрое раскрытие громкого преступления. Обвиняемый-то у него непростой. Люди такого уровня не часто попадают на скамью подсудимых, и амбициозный следователь уже представлял заголовки газет: «Директор довел до самоубийства собственную секретаршу!» А кто раскрыл дело и посадил негодяя? Правильно, он. Простой районный следователь. Слава, признание начальством, продвижение по службе – тут было о чем помечтать.
Неудивительно, что прочие версии следователю не нравились. Если это убийство, то дело мигом теряло весь свой привлекательный блеск: работы много, перспектива раскрытия туманна, а профиту и вовсе никакого. Нет, такая альтернатива была ему совсем не по душе, и он упорно гнул свою линию.
Но Остафьев и Масленников тоже не отступали от своего. Они приводили все новые и новые аргументы, заставляющие по-иному взглянуть на происшествие. В конце концов следователь сдался и решил отложить допрос. Когда он получит результаты экспертиз, то сможет припереть Остафьева к стенке. А пока можно было заняться сбором других доказательств. Он попросил выделить ему помещение для беседы с сотрудниками компании, с которыми Ничипоренко общалась ближе всего.
Когда следователь и поспешивший за ним адвокат удалились, в кабинете остались только Остафьев и Бойко.
– Ну что, Олег Иваныч, теперь мне остается только надеяться, что среди наших секретарей не окажется кого-то еще, кого я притеснял, – с грустной ухмылкой начал директор. – Сейчас они получат отличный шанс со мной расквитаться.
– Вряд ли нам стоит этого опасаться. Лилю у нас не очень-то и любили. Особенно секретари. Слишком много о себе воображала.
– Вашими бы устами, Олег Иваныч… Как думаете, кто это ее так? Роман устранил сообщника?
– Сообщника и свидетеля.
– Но как он узнал? Как, если она ни с кем не встречалась и никому из похожих на Романа людей не звонила?
– Хороший вопрос. И он снова подводит нас к мысли, что в офисе имеется Лиля номер два. И этот «второй номер» доложил Роману, что Ничипоренко уволена.
– А зачем эта записка?
– Мутит воду, в ней легче рыбку ловить. Вы нервничаете, работой не занимаетесь, того и гляди получите официальное обвинение по уголовной статье. Все, что во вред вам, – на руку ему. Вот он и старается.
– Ну допустим, – согласился Остафьев. – Какие контрмеры мы можем предпринять?
– Я уже поговорил со своим человеком в органах. С доказательной базой у следствия все очень шатко, нужны экспертизы, а с этим они не спешат – дело относится к разряду рядовых и идет в общем потоке. Нам нужно просто подождать. Уверен, экспертизы покажут, что это убийство, и обвинение с вас будет снято автоматически.
– Но я не могу бездействовать! Олег Иваныч, мне нужна свобода перемещения, а я связан этой подпиской о невыезде по рукам и ногам. Я не знаю, что мне потребуется делать завтра, куда ехать, с кем встречаться. И как вы себе представляете переговоры, если один из участников находится под следствием? Какова цена его словам, как вы думаете?
Я бежала так далеко: от прошлого, от самой себя, от мужа. Бежала, потому что не умею бороться, не умею быть сильной. Теперь я – другой человек, с чужим именем и чужой историей, но мое личное прошлое, что я пытаюсь забыть и от которого хочу надежно спрятаться, нашло меня даже здесь, вдали от дома. Придется учиться быть сильной, ведь защитить меня некому. Или есть? Содержит нецензурную брань.
Рождение близнецов – счастье! Ну, это как посмотреть… Два голодных рта семейный бюджет не выдержит. Бабушка сказала решать вопрос радикально: один младенец остается, второго сдаем в детдом. И кому из детей повезло больше? Увы, не девочке, оставшейся под материнской грудью. Бабуля – ведьма, папа – бандит, мама – затравленное безропотное существо. Как жить, если ты никому не нужна? И вдруг нежданный подарок – брат, родная душа, половинка сердца. Теперь все наладится, вместе с любой бедой справиться можно! Разберемся, кто подбрасывает оскорбительные, грязные письма, натравливает цепных собак, преследует, пугает по ночам и… убивает.
Джемма. Впервые я увидела Калеба, когда мне было двенадцать. Во мне тут же вспыхнула детская влюбленность, которая с годами переросла в юношескую. «Разве может детская любовь длиться несколько лет?» – спросите вы. «Может!» – с уверенностью отвечу я и докажу вам это своим примером. Калеб. Я не должен был влюбляться в младшую сестренку своего лучшего друга. Она была под запретом. Господи, да она была ребенком, когда я впервые ее встретил! Но девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку, занявшую все мои мысли и сны.
Фрида получает необычное наследство после кончины бабули — должность ректора в Академии ведьм и колдунов. Когда-то Фрида была грозой академии и устраивала неприятности всем, кто окажется в радиусе поражения. Она и сама бы рада избавиться от наследства, да нельзя. Откажется — навсегда лишится магии. А в Академии сущее веселье. Педагог по зельям — первая любовь, колдун, который вытер о Фриду ноги. Попечитель и главный ревизор — бывший муж. А красавчик заместитель явно мечтает о должности Фриды и сделает всё, чтобы сжить нового ректора со свету.
Ольга Арнольд — современная российская писательница, психолог. Ее книга рассказывает о наполненном приключениями лете в дельфинарии на берегу Черного моря. Опасности, страстная любовь и верная дружба… Все было в тот год для работавших в дельфинарии особенным.
Его ледяные глаза пленили моё сердце. А один танец переплел наши судьбы. Бал дебютантов должен был стать для меня дорогой к признанию, а стал тернистой и опасной тропинкой к мужчине, в чьих глазах лёд сменяется пламенем. Но как пройти этот путь, сохранить любовь и не потерять себя, когда между нами преграды длиною в жизнь?