Волкогоновский Ленин (критический анализ книги Д. Волкогонова “Ленин”) - [8]

К этому справедливому негодованию надо добавить, что “страшный снимок” больного Ильича был сделан Марией Ильиничной только для себя и самых близких и никогда не предназначался для обнародования. Волкогонов посту­пил низко, похитив и опубликовав глубоко интимное из личного архива Ульяновых.

Я солидарен с критикой Л. Ониковым волкогоновского тезиса о том, что Владимир Ильич будто был “человеком антигуманного склада”, сторонником массового примене­ния насилия против врагов Советского государства, и дру­гими положениями его рецензии в “Правде”. Тем не менее она носит обобщающий характер. Но опус Волкогонова так густо усеян ошибками, измышлениями и клеветой, что не­обходим разбор каждой его главы. И на поверку выясняет­ся, что на рынок выброшена самая лживая книга о Ленине. Особое внимание мною будет уделено первой части, кото­рая имеет прямое отношение к симбирскому периоду жиз­ни Ульяновых.

Не зная броду не суйся в воду

Первая глава двухтомника “Ленин” Д. Волкогонова раз­бита автором на шесть частей, первая из которых названа “Семейной генеалогией” и начинается она краткой харак­теристикой Симбирска — “глубоко провинциального го­родка”, ставшего “колыбелью будущего отца русской ре­волюции и основателя первого в мире социалистического государства”. Насколько примитивно делает это дважды доктор наук, видно из первой же фразы: “Губернские ве­домости” Симбирска в конце прошлого века (когда имен­но? — Ж. Т.) сообщали, что в 1897 году в городе насчиты­валось сорок три тысячи жителей, в том числе 8,8 процен­та — дворяне, 0,8 процента духовенство, 3,2 процента купцы и почетные граждане, мещане — 57,5 процента (с. 40).

Спрашивается, зачем “пудрит мозги” читателям автор, сообщая эти, никому ненужные цифры? Ведь Владимир Ульянов родился в 1870 году и данные о Симбирске надо было приводить за этот, а не 1897 год, когда он находился в далекой сибирской ссылке. Сведения за 1870 год содер­жатся в книге “Великое начало” Ж. Трофимова (М., 1990).

Надуманным является и утверждение Волкогонова о том, что после основания (1648 г.) Симбирск “скоро пре­вратился в типичный тихий провинциальный российский городок”, и в этом, мол, “крохотном городке” жизнь текла “спокойно, неторопливо, без потрясающих новостей” (с. 41). Во-первых, Владимир Ульянов родился не в каком-то ми­фическом “крохотном городке”, а в губернском городе, ко­торый по уровню социально-экономического и культурно­го развития превосходил многие другие губернские цен­тры России 1870-х годов. Во-вторых, Симбирск не мог сто­ять в стороне от жизни страны и в своей истории испытал немало политических потрясений, в том числе наступле­ния отрядов С. Разина и Е. Пугачева, переживал и все последующие события вместе со всей Россией. Что касает­ся “новостей”, то во времена жизни в Симбирске Влади­мира Ульянова они поступали из столиц по телеграфу, и семья Ульяновых узнала, например, об убийстве народо­вольцами Александра II 1 марта 1881 года уже через не­сколько часов после этого события[8].

Процитировав из I тома “Биографической хроники В. И. Ленина” строки о появлении на свет вождя и сведе­ния о его родителях, Волкогонов замечает: “Вот и все. Ос­тальные сведения о семье нужно по крупицам собирать в двенадцати томах...” Только профаны могут рассматривать “Биохронику”.главным источником знаний о семье Улья­новых. Надо ли удивляться тому, что генерал-философ, ци­тируя из “Биохроники” сведения о том, что Ульяновы в 1870 году проживали “во флигеле дома Прибыловской на Стрелецкой улице (ныне ул. Ульянова, д. 17а)”, сам-то не представлял, что и в этом случае опростоволосился: на месте “ул. Ульянова” с 1970 года находятся Ленинский мемориал и площадь Столетия со дня рождения Ленина. Совершенно не представляет Волкогонов и облик отчего дома Володи Ульянова и вместо него на 96-й странице приводит фото­снимок несуществующего в Ульяновске здания.

На несведущего читателя рассчитано заявление сановно­го автора, что к 1970 году на родине Ильича “снесли все!” Надо быть слепым (а Волкогонов бывал здесь в 1980-х го­дах), чтобы в историческом центре города не заметить та­кие старинные здания, как бывшие Дома дворянского соб­рания с находившейся в нем Карамзинской общественной библиотеки, классической и мариинской гимназий, кадет­ского корпуса, театра, присутственных мест, городской упра­вы, краеведческого музея, дома Языковых, Гончаровых, Ми­наева, земских управ, чувашской школы И. Я. Яковлева. А Московская (Ленина) и Покровская (Л. Толстого) улицы выглядят сейчас во многом так, как и столетие назад.

Волкогонов слышал звон, что в советское время многие улицы города были переименованы, но Солдатскую нельзя включать в их число, ибо она стала носить имя Минаева еще до Октября 1917 года! Не дано ему знать и то, что сни­мок, который в книге озаглавлен: “Симбирск — родной го­род В. И. Ленина. Конец XIX века”, на самом деле относит­ся к 1860-м годам.

Продемонстрировав незнание истории города, в кото­ром сам тоже прожил пять лет, Волкогонов взялся за изло­жение “своего видения генеалогии семьи Ульяновых” и в первой же фразе сделал трудно объяснимый ляпсус. В са­мом деле, допустим, что Дмитрий Антонович не знаком с литературой о семье Ульяновых. Но неужели у него такая слабая память, что ничего не запомнил из того, что видел и слышал в июле . 1988 года в пензенском музее И. Н. Ульяно­ва? Ведь тогда в качестве именитого столичного гостя гене­рал в книге посетителей записал: “Нельзя без волнения прикасаться ко всему, что связано с гением Ленина. Любое посещение такого музея очищает, делает каждого из нас чи­ще и умнее”. Но, видимо, слова эти шли не от чистого сердца и “умнее” автор не стал: ведь экскурсовод музея четко го­ворил ему, что И. Н. Ульянов и М. А. Бланк познакомились в Пензе, но свадьба их состоялась, когда Илья Николаевич уже служил в нижегородской гимназии, причем, в доме отца невесты, в Кокушкине Казанской губернии! Тем не менее Волкогонов пишет на стр. 43 своей книги о Ленине: “Отец Владимира Ульянова Илья Николаевич женился на Марии Александровне Бланк в 1863 году в Пензе...”