Волкодлак - [75]

Предоставив судьбу оборотницы высшим силам, колдун бегом, ломая ветки, направился туда, где по его расчётам был ребёнок. Подоспел вовремя: охотники как раз наткнулись на трупы, осматривали их. Колдуна они не интересовали: и так знал, чьих рук дело. Вместо этого Рош украдкой ощупывал чарами поляну и нашёл. Но не только он.

— Гляньте, дитё в тряпках! — крикнул один из местных жителей, указывая на дупло.

— Дай сюда! — колдун оттолкнул его, не позволив дотронуться до ребёнка. — Думай, куда руки тянешь! А вдруг там нечисть притаилась? Лучше кого из деревни позови трупы перенести. А что за младенец, я сам посмотрю.

Так и есть, дочка Ирис. Платок её. Да и кто ж ещё его не только в верхнюю одежду, но и в исподнее завергёт? И кошелёк под головку подложит.

Не обращая внимания на косые взгляды, Рош засунул девочку под куртку и сказал, что засёк в лесу волкодлака, уже на излёте поискового импульса. С направлением намеренно приврал, сказав, что на северо-востоке. А что, зверь ведь петляет.

Сославшись на необходимость связаться с Конклавом, колдун направился к деревне, предоставив другим травить Ирис. Местный маг не сильнее его, а городской с парочкой вольных ещё не подоспели, так что у оборотницы есть шанс. Как и у него осуществить свои планы. Войдя в трактир, Рош устроился в уголке и крепко задумался.

Убиты трое селян — а он отпустил убийцу. И ради чего? Славы. И того, что перед ним был не абстрактный оборотень. В этом-то и проблема! Денно и нощно думая о своём научном труде, о получении новой квалификации, колдун не заметил, как стал воспринимать волкодлака не как волкодлака. Что-то в Ирис стало своё. Вот и пощадил её, отпустил, нарушив Кодекс мага.

Даже и не поймёшь, что такое. Если бы любовная привязанность — так не тянуло к ней, как к женщине. Хотя и спал пару раз. Словом, тело — да, у неё хорошее, но вот от сути воротило. Не думают так про любимую женщину.

Тогда кто же она ему? Даже и не скажешь. Не друг, не любовница, даже не собака. Свой зверь.

Рош расстегнул куртку, аккуратно извлёк из-под неё разомлевшую в тепле девочку. К груди тянулась: видимо, думала, что мать. Покормить её нужно.

Колдун ещё раз взглянул на неё, внимательно рассмотрел, но не как детёныша волкодлака, а как простого ребёнка. Оказалось, что глаза у Аглаи теперь другие, потемнели. И впрямь чем-то на него похожа. Совсем кроха, безобидная и беспомощная.

Не кричит почему-то: помнится, раньше всё время орала.

Не удержался, развернул пелёнки, посмотрел, есть ли родимое пятно. Есть. Значит, точно его ребёнок. Знала бы мать — в обморок упала.

Сестрин Вражек на пару месяцев старше. Писали, что родился здоровеньким крепышом. Взглянуть бы. И сестре свою на воспитание отдать: женщина, как-никак, у неё хотя бы молоко есть. А то что ему с дитём в Караторе делать? Одно пугало — Ирис. Не отдаст она, след возьмёт, явится в Залатки. Хорошо, если только дочь выкрадет — а ну убьёт кого?

Крепко задумавшись, Рош заказал себе пива и нехитрой закуски, а Аглае — молока. Как кормить её, понятия не имел, поэтому передал одной сердобольной женщине. Пусть ей и пелёнки поменяет.

Девочка завертелась в чужих руках, заплакала.

— Ваша? Похожа.

Колдун рассеянно кивнул и мысленно усмехнулся: вот бы Ирис обрадовалась, она ведь всё время желала, чтобы он Аглаю своей признал, всё ему подсовывала. Ладно, постарается вырастить из дочери нормального ребёнка, давя животное начало. Словом, как и хотел вначале, только без всяких ошейников. Не наденет он на дочь ошейник.

Только как признаешь такого ребёнка? Дашь ему своё имя — а она вырастет оборотнем. Решил, что удочерять не станет.

Да, сейчас милое дитя — а потом вырастет, начнёт убивать… Правильно ли он поступает? Но рука на ребёнка не поднималась, даже не будь этого пресловутого родимого пятна. И Конклав не заставит. Пусть что хотят делают, не отдаст волкодчонка.

Облизываясь со страху, — ещё бы, если на хвосте столько магов и прочих охочих до её шкуры! — Ирис подобралась к окнам корчмы «На горушке». В темноте её можно было принять за собаку, да и сторонилась она людских глаз, держалась в тени.

Принюхалась, пытаясь уловить запах Роша. Но тут их столько! В дверь бы нос просунуть, тогда учуяла б.

Расхрабрившись, оборотница поднялась на задние лапы и заглянула в окно: сидит. Один, без Аглаи. Куда её дел, изверг?

Не зная, как привлечь внимание колдуна, выманить на улицу, Ирис обошла вокруг корчмы. Была бы одежда — обернулась, только без неё нельзя. Положим, наготы своей она не стыдится, только не принято так у людей.

Вроде, тоже у окошка сидит — и то легче.

Снова приподнявшись, оборотница поскребла когтями по раме.

Почувствовав, что амулет нагрелся, Рош замотал головой, силясь отыскать нечисть. Но Ирис в корчме не было (он не сомневался, что это она) — значит, во дворе. Торопливо допив свою кружку и расплатившись, колдун вышел на улицу.

— Ну, вылезай, — бросил он в темноту. — Только если убивать пришла, дочь никогда не увидишь. И сама сдохнешь.

Ирис заскрежетала зубами. Захотелось вцепиться в горло этому самодовольному колдуну, возомнившему её хозяину. Но подавила в себе это желание. Во-первых, вспомнила об Аглае, во-вторых, о своей мести, в-третьих, он и впрямь отличался для неё от всех прочих людей. Проклятые инстинкты заставили запомнить его запах.