Волки: Закон волков. Тайны волков. Дух волков (сборник) - [7]

– Тебе-то легко, за тебя верховные волки… – Он нахмурился, прикрыв лучистые глаза. – Все хотят, чтобы я умер. Мне даже не дали имени.

Я нетерпеливо отвернулась: незачем терять время на щенка, который не собирается выжить. Триелл, останься он в живых, отдал бы за такой шанс что угодно и не подумал бы скулить и дрожать от страха. А слабым не место в стае.

Я просунула морду в нору, раздался голос Риссы:

– Входите, щенки, пора пить молоко и отдыхать!

Обрадовавшись, я полезла было внутрь, но на полпути вспомнила, какой одинокой и брошенной я себя чувствовала совсем недавно, – и оглянулась на безымянного волчонка. Не оставлять же бедолагу на голодную смерть… Я вылезла обратно и без лишних слов пропихнула его в нору. С удивленным визгом он кувыркнулся вниз, а я влезла следом.

Нора Риссы оказалась больше материнской, прочные земляные стены поддерживались корнями огромного дуба, росшего прямо над ней. Здесь я почувствовала себя в безопасности. При нашем появлении Уннан, с тремя остальными щенками жадно припавший к животу Риссы, скосил на нас глаза и зарычал; безымянный волчонок вздрогнул и попятился.

Я была слишком подавлена потерей брата с сестрами и изгнанием матери, слишком обозлена отношением стаи ко мне, все тело горело, мускулы свело, шерсть на загривке встала дыбом – и при виде Уннана и Борллы, сосредоточенно сосущих молоко и не намеренных им делиться, я просто оттолкнула Уннана в сторону, освобождая нам место. Я даже не задумалась о том, что наживаю врага в лице Уннана, мной владело безумие. Безымянный волчонок все медлил, я сгребла его зубами за мягкий загривок, подтащила к Риссе и велела:

– Ешь!

Уннан попытался меня отпихнуть, Борлла зарычала, но мне было не до них: я уже припала к вкусному, животворному молоку Риссы. Безымянный волчонок угнездился между мной и Маррой – самой мирной из всего помета. Затем, сытые и согретые, мы уснули, прижавшись к сильному телу волчицы.

На следующее утро Уннан и Борлла попробовали избавиться от меня насовсем. Рисса, уставшая от долгого заточения, ушла с Рууко на предрассветную охоту, оставив нас, как принято в стае, под присмотром двоих годовалых волков. Минну, драчуну и забияке, помогавшему Рууко прогнать мою мать, было лень с нами возиться, но он опасался старшей сестры – Иллин, а уж она-то отнеслась к поручению всерьез. Поэтому играли с нами так, будто мы боремся взаправду, и когда мы налетали на старших и кусали их за хвост, Минн с Иллин рычали на нас совсем как в настоящей драке. Постепенно утомившись, они прилегли в тени и оттуда следили за нашей возней, то и дело задремывая. Я продолжала играть с Маррой и безымянным щенком. Он был не крупнее меня, хоть и старше на целых две недели, и в нем не чувствовалось крепости и силы, без которых невозможно выжить. Однако блестящие глаза уже глядели живее, из них исчезли усталость и обреченность, и даже несмотря на притеснения Уннана и Борллы, то и дело отгонявших его от еды, он выглядел более жизнерадостным, чем прежде. Удивленная такой переменой, я радостно прыгнула на него, перевернулась – и мы покатились по земле, довольно повизгивая.

Такой же черный, как Триелл, и такой же невысокий… Мне вдруг показалось, что я знаю безымянного щенка гораздо дольше, чем один день, и я легко коснулась носом его щеки. Обрадованный, он с налету ткнулся в меня мордой так стремительно, что я не устояла на ногах и неподобающе шлепнулась на землю, подняв облако пыли, – он даже смутился, однако тут же прыгнул на меня, чтобы снова завязать шуточный бой; Марра, радостно взвизгнув, прыгнула сверху. Трое остальных щенков поначалу не обращали на нас внимания. Упитанная Борлла – светлошерстная в мать, но грязно-тусклого оттенка – возилась в пыли с серо-буроватым Уннаном, чья острая морда и узкие глаза делали его похожим скорее на ласку, чем на волка. Реел – уступавший им в росте, хотя и более крупный, чем Марра и безымянный волчонок, – присоединился к Уннану и Борлле и старался держаться с ними на равных. Вскоре Марра пустилась вслед за безымянным щенком, который вздумал укрыться в тени большого дуба, а я, устав от драк, прилегла под колючим ягодным кустом. Меня убаюкивало утреннее солнце, по утомленному игрой телу разлилась приятная тяжесть, я закрыла глаза…

Звук шагов я услышала за миг до нападения и успела вскочить на ноги. Реел, Борлла и Уннан бросились в атаку одновременно, опрокинув меня на спину и стараясь ухватить зубами побольнее. Для Иллин и Минна, сонно следивших за нами из-под дерева, все наверняка выглядело как продолжение игры, однако напавшие и не думали шутить: их острые зубы то и дело впивались в меня, каждый миг грозя смертью.

– Рууко не посмел тебя убить, но мы уж постараемся, – прорычал Уннан.

– Тебе не место в стае, – прошипела Борлла, пытаясь прокусить мою шею.

Реел просто молча вгрызался мне в живот.

Я рычала, кусалась, хрипела, отбивалась от них как могла – но понимала, что втроем меня одну если и не убьют, то уж точно покалечат так, что мне не выжить.

Силы уже были на исходе, когда Уннан и Борлла вдруг разом отпустили меня; я цапнула Реела за плечо и с трудом встала на ноги. Оказалось, что безымянный щенок, к удивлению собственных сестер и брата, пришел мне на помощь и скинул их на землю. Уннан, тут же вскочив, прижал волчонка к траве, и Борлла уже готова была вгрызться ему в горло, когда я, перепрыгнув через нее, вцепилась зубами в пыльную шерсть Уннана, пытаясь столкнуть его с волчонка. Борлла оставила безымянного щенка и кинулась выручать Уннана, вдвоем они прижали меня к земле.