Волки - [19]

Мало-по-малу очарование залитых лунным светом джунглей с мириадами разнообразнейших голосов и звуков вытеснило самое сознание того, для чего он находился здесь. Вдруг он услыхал, что кто-то теребит добычу у его ног. Мгновенно мечтателя как не бывало, и налицо остался один только страстный охотник.

Хотя Кестон хорошо знал, где именно находится добыча, однако, не мог ничего рассмотреть, кроме темного пятна, и стрелять было немыслимо. Между тем он знал, что добычи осталось достаточно, чтобы занять пантеру в течение доброго часа; а к тому времени луна перейдет ближе и осветит прогалину достаточно ярко для прицела.

Пантера рвала и грызла, не подозревая о близкой опасности, и охотник опять размечтался. Вдруг он вздрогнул и чутко прислушался, ущипнув себя, чтобы удостовериться, что не спит. Он явственно разобрал лай стаи гончих, направлявшейся прямо к нему.

Что-то с треском вырвалось из чащи налево от прогалины. Животное вошло в полосу лунного света, и Кестон узнал при свете луны большую дикую козу, скачущую в смертельном страхе. Хор звучал все ближе и ближе, и можно было уже заметить его отличие от лая настоящих гончих. Тем не менее сходство оставалось поразительным, и Кестон с неудержимым любопытством дожидался появления стаи.

Минуту спустя из джунглей скользнуло несколько темных теней. Хор прервался на миг злобным рявканьем и визгом боли; внизу послышалась краткая возня, затем сук сильно тряхнуло. Однако Кестон не оглянулся посмотреть, в чем дело, ибо часть охотящихся животных показалась на освещенной поляне, и он узнал волков, гораздо более крупных, чем ему когда-либо приходилось видеть. Не обратив внимания на пантеру, они помчались по следу козы, продолжая заливаться звонким лаем. Их было не менее сорока.

— Вот так штука! — едва не воскликнул вслух Кестон.

Ему и раньше приходилось встречаться с волками, но то бывали маленькие партии в пять-шесть штук. Никогда еще он не видал их охотящимися целой стаей, наподобие гончих, и не подозревал, что их лай почти не отличается от лая последних.

Но раздумывать было некогда. Рядом с ним послышалось словно фырканье двадцати кошек, и, наклонившись вниз, он увидел, что на нижнем сучке развилины сидит пантера, глядя не на него, а вслед исчезающим волкам.

Стрелять было невозможно, так как поперек торчала ветка. Оставалось только ждать. Кестону казалось, что прошло бесконечно много времени, прежде чем шум погони замер вдали и пантера осмелилась соскочить и вновь приняться за свой ужин. Не прошло и десяти минут, как луна навела на нее свой свет, и Кестон покончил с ней одним выстрелом.

Он свистнул, подавая сигнал сопровождавшим его людям, но никто не явился на его зов. Кестон повторил сигнал, после чего в отдалении послышался голос, громко бранившийся на туземном наречии. Третий свисток оказал не больше действия, и Кестон сам отправился туда, где оставил туземцев. Налицо оказался только один из них, громко ругавшийся, глядя на верхушку дерева, перед которым он стоял.

Кестон подошел к нему.

— В чем дело, Джафир Хан? — спросил он. — Где все остальные?

— Эти трусы забрались на дерево, сагиб, — сказал Джафир Хан, — и говорят, что ни за что не спустятся вниз.

— В самом деле? — заметил Кестон. — В таком случае мы разведем под ними костер и подкурим их.

— Сагиб, волки-призраки!.. — раздался сверху жалобный голос.

— Волки? — повторил Кестон. — Ну, в таком случае вам бояться нечего, потому что они питаются козами, я сам видел, как они гнались за козою. Вдобавок они теперь далеко, а пантеру я угостил пулей. И теперь, если вы не сойдете вниз, так и знайте, что я разведу под вами костер.

Туземцы полезли вниз и принялись готовить пантеру к доставке в лагерь. Кестон не мог понять, почему эти люди, которые пошли бы на медведя и кабана с одним топором, испытывали страх при виде «волков-призраков».

— Скажите, пожалуйста, Джафир Хан, — начал он, — почему они зовут эту стаю «волками-призраками»?

— А потому, сагиб, — отвечал Джафир Хан, — что, хотя все волки умны, однако, эти волки более лукавы и жестоки, чем все остальные. У них своя повадка. Двое или трое загоняют стадо в определенное место, а остальные уж тут как тут; так и перережут весь скот до последнего. Тем же способом нападают они и на людей. На прошлой неделе они забрались на закате в деревню и прикончили двадцать человек.

II. Раненая собака

На следующее утро Кестон взял ружье и отправился за дичью к завтраку. Он повернул уже обратно к лагерю, когда ему повстречался косматый поседелый черный пес, с усилием ковылявший ему навстречу. Увидя его, пес остановился и оскалил зубы. Видно было по всему, что собака давно отбилась от людей и промышляла самостоятельно. Тем не менее она, очевидно, признала белого человека за друга, ибо после краткого колебания подошла к нему. Виляя хвостом и умоляюще глядя своими умными глазами, она повернулась на-бок и показала ему страшную рану, нанесенную ей каким-то животным.

— Бедняга, — сказал Кестон. — Вот что значит шутить с пантерами. Пойдем со мной, я сделаю тебе перевязку.

Он протянул руку. Пес опасливо съежился, однако, немного погодя протянул голову в знак доверия и позволил приласкать себя. Затем он с усилием поднялся и последовал за Кестоном, которой обмыл ему рану и накормил его.