Волки белые - [107]

По большому счету сама тактика «чищения» (зачисток) могла принести успех лишь при многократном превосходстве над противником. Счастье сербских войск, что УЧК мало использовала мины, в первую очередь выпрыгивающие («ПРОМ») или аналогичные типы мин иностранного производства, и тогда мы несли бы куда большие потери.

Давно замечено, что бой по-иному видится из боевых порядков и из штаба, потому что ситуация в бою настолько быстро менялась, что приказы из штаба, пусть и толковые, очень часто оказывались ненужными, а то и вредными из-за опоздания в сроках или недостатка полной информации о происходящем у командиров.

В «зачистки» мы ходили часто, и все они были приблизительно одинаковы: «суперменов» в них не было, да и быть не могло, ибо стоило «супермену» побежать вперед, как его могли по ошибке срезать огнем его же соседи справа и слева относительно быстро. В то же время это приводило к тому, что двигались войска медленно и группы УЧК от них частенько ускользали.

Примеров подобного рода операций можно привести немало. К ним относится «акция» на село Васильево, где вместе с разведротой действовали военно-территориальный отряд из Косово Поля, пехота и полиция опять прошла в том же духе. Пока шла артподготовка, пока где-то кто-то связывал боевые порядки, пока кто-то решал идти его подразделению вперед или подождать, целая группа УЧК в полсотни человек ушла из села, вступая лишь в короткие перестрелки, и хотя акция шла еще 5–6 дней, почти вся она ушла из кольца окружения. Лишь раз ребята из взвода срочнослужащих убили одного шиптара и то, судя по его внешнему виду и карабину в руках, не принадлежавшему к элите. При этом он сам был виноват в своей смерти, так как вместе со своими несколькими товарищами не только приходил спать в уже занятое село, но еще и вздумал утром пройти через него.

Из Васильева шел длинный оросительный канал, переходящий на выходе из села в подземный тоннель, выходивший через десять километров на Чичавице. Этот тоннель мы вдвоем со Славой потом исследовали до подножия горы и обнаружили, что там вход в него открыт, воды в нем уже не было, а зато были следы людей.

Перед началом операции я получил приказ взорвать этот тоннель. Так как я не знал, о чем идет речь то, получив две мины направленного действия МРУД (типа советской МОН-50 и американской «Claymore» М18), я тогда подумал, что мне хватит двух их зарядов пластичной взрывчатки по 900 грамм, для того чтобы завалить тоннель. На деле же это было сооружение с 30 сантиметровыми железобетонными плитами два метра высотой и 4 метра шириной для чего требовалось не два, а сто килограмм взрывчатки. Впрочем, это никого не волновало, главное, было, отметится, и я, как идиот, по колено в воде полчаса устанавливал взрывчатку, дабы получить лишь полуметровый разрыв в верхнем стыке боковой и верхней плиты. Потом мне офицер из штаба бригады пообещал взрывчатку и я, было, обрадовался, когда узнал, что меня зовет командир роты, получивший якобы взрывчатку. На деле мне дали две ручные гранаты со слезоточивым газом, дабы я бросил, куда считаю нужным, и выкурил всех шиптар из тоннеля. Так как простые математические вычисления говорили, что от подножия горы до выхода тоннеля на Чичавице было 80 тысяч кубометров воздушного объема, то не помогла бы мне ни тысяча таких гранат, а не то что десяток, который нам послала военная полиция, но 8 из которых наш старшина запасливо складировал. Впрочем, не без оснований, так как его потом в Рашке допрашивала полиция как подозреваемого в продаже оружия.

Под конец нам перестали давать в дозоры, в которые мы шли самоинициативно, но по одобрению командира роты, даже приборы ночного видения, и мы были вынуждены выходить без них.

Еще хуже прошла следующая июньская операция «зачистки» местности вправо от дороги Глоговац — Сырбица до горного массива Чичавица включительно. Здесь вообще операцией командовал штаб корпуса. В связи с этим было собранно кроме нашей, еще две бригады, разведывательно-диверсионный отряд корпуса, многочисленные отряды полиции, и я уже не знаю, кто еще. Карта плана операции была настолько густо заполнена точками различных рубежей, что мы шли со скоростью один километр в один день. Скажнм, разведотряду корпуса надо было полдня стрелять из минометов по какому-то лесу, откуда его обстреляли шиптары. Затем еще полдня вся бригада не могла заставить командира какого-то сводного взвода тыловиков войти в одно село, уже почти со всех сторон окруженное нашими войсками. Артиллерия, в свою очередь, целый день вела огонь по зданию какой-то школы, у которой утром кто-то видел нескольких вооруженных шиптар. Наконец, полиция целый день не захотела сдвинуться с места, и мне подумалось, что это своеобразное надувание мыльных пузырей, когда кто-то в штабах зарабатывает очередную звездочку. Это мнение у меня укрепилось, когда я рано утром услышал очереди из китайских автоматов уже за спинами танкового батальона, с которым перед этим наш взвод срочнослужащих едва ошибочно не вступил в перестрелку. Было ясно, что шиптары прошли, но так как никого это уже и не интересовало, мы, сплюнув, отправились на базу, дабы зря не мерзнуть по лесам.