Волк - [14]

И вновь, без всякой видимой причины, Афуан стала сама собой. Обворожительной, но далекой и недоступной. И по земным меркам — даже не слишком-то впечатляющей.

— Невероятно, — удивительно мягким тоном выговорила она. В этот момент глаза ее, казалось, стали слегка раскосыми. — Просто невероятно, особенно для Волка… Но, кажется, я поняла Когда-то давным-давно, в тебе проснулось честолюбие… Причем честолюбие твое больше самой Вселенной!

Спустя секунду Джим перенесся прямиком на арену. Публика уже заполнила трибуны до отказа — даже в главной ложе кто-то присутствовал. Заиграла музыка. Куадрилья, возглавляемая Джимом, вышла на снежно-белый песок арены и направилась к императорской ложе. Приблизившись, Джим разглядел Галиана. Рядом с ним — Афуан. В середине ложи сидел незнакомый Джиму Высокородный с необыкновенно широкими плечами. Подойдя вплотную, Джим вдруг понял, что принятый им за Галиана человек — не Галиан. Просто он был до того похож на Галиана, что Джим обознался. Потом Джим припомнил: Галиан — родной брат Императора. Стало быть, рядом с Афуан находился не кто иной, как августейшая особа Мира Владык.

Его внушительная фигура вздымалась над окружающими, словно утес на морском берегу. Монарх смотрел на Джима честным и открытым взглядом — весьма оригинальное явление в среде Высокородных. И даже на расстоянии в нем чувствовался глубокий и проницательный ум.

Император улыбнулся Джиму, точно благословляя на открытие корриды. Глаза сидящей рядом Афуан были пусты и подчеркнуто безразличны.

Джим взял за правило посвящать убитого быка кому-либо из присутствовавших. Иными словами, приканчивал животное в непосредственной близости от избранной особы. Нынче избранник напрашивался сам собой. Джим устремил куадрилыо в сражение. Несмотря на новизну программы, помощники Джима весьма хорошо справились со своими обязанностями. Быка, скорее всего, выбирала Афуан либо кто-то из ее свиты — понятия не имея ни о каких программах. К счастью, Джим наизусть знал все варианты, и едва бык выскочил в круг, тореадор уже предвидел каждый следующий его шаг.

Сегодня пригодилось все его искусство. Кроме того, не давал покоя разговор с Афуан. Принцесса, несомненно, обладала ясным, трезвым и на редкость беспощадным умом.

Бой близился к закономерному благополучному исходу. Бык, в отличие от убитого Джимом на Альфе Центавра 3, оставался в полной силе до последнего момента. Наконец Джим обнажил шпагу, грациозным движением поразил быка прямо напротив главной ложи и, высвободив оружие, сделал несколько шагов к Императору — отчасти из желания проследить реакцию самодержца, а отчасти потому, что помнил слова Ро: от него будут ждать именно такого действия.

Он подошел к самому барьеру и взглянул в лицо Императору. Тот улыбнулся с высоты. Казалось, глаза его горели особенно ярко. Однако Джим различил в его взгляде какую-то загадочную отстраненность.

Улыбка Императора стала еще шире. Из уголка рта скользнула вниз тоненькая струйка слюны. Император разлепил губы.

— Уоу, — произнес он, улыбаясь все шире и глядя так, словно вместо Джима было пустое место. — Уоу…

Джим стоял не шевелясь. Он не мог понять, как следовало поступить в этом случае. Высокородные — и находящиеся в императорской ложе, и заполнявшие во множестве трибуны — казалось, ничего не замечают. Словно все было в порядке вещей.

Джим решил, что лучше вести себя так же. Афуан и приближенные сидели с каменными лицами, невозмутимо наблюдая, как Император и Джим «беседуют». Данное нелепое поведение волей-неволей подчиняло, подобно тому как Афуан недавно пыталась подчинить себе Джима. Разница была в том, что толпа здесь внушала не кому-нибудь, а самой себе — дескать, ничего не происходит, все идет как надо.

…Потом наваждение исчезло.

Струйка исчезла с лица Императора, будто ее и не было. Улыбка стала тверже, взор обрел осмысленность.

— …более того, нам будет интересно познакомится с тобой поближе, — сказал вдруг Император, словно продолжая начатую беседу. — Ты — первый Волк, которого мы видим за долгое время. Как только ты отдохнешь, приходи прямо к нам, не стесняйся.

Лицо его выглядело открытым и дружелюбным. В глазах искрился теплый огонь.

— Благодарю, Оран, — поклонился Джим.

Он уже знал, как надо говорить с Императором — если беседуешь лично, обязан обращаться по имени. Оран — так его звали.

— Мы будем рады тебя видеть, — сказал, широко улыбаясь, Оран.

Он исчез, и через несколько секунд трибуны опустели.

Джим вызвал в голове образ своей комнаты. Оказавшись там, он принялся стаскивать тугой жакет и в этот миг ощутил, что ему помогают. Обернувшись, увидел Ро.

— Спасибо, — сказал он, когда они справились с жакетом, и улыбнулся через плечо.

Девушка продолжала молча помогать ему; вид у нее был крайне озабоченный, на щеках снова играла краска.

— Конечно, это ужасно… — прошептала она, уставясь в пол. — Но раньше я не понимала.

Внезапно она подняла глаза.

— Джим, ведь этот зверь пытался убить тебя!

— Ну да, — Джим покраснел от стыда. Игра-то все-таки была нечестной. — Да, так оно и есть.

— Как бы то ни было, — угрюмо, но решительно сказала Ро, — если нам повезет, тебе больше не придется этим заниматься. Просто счастье какое-то, что ты сразу приглянулся Императору. И… Ну-ка, догадайся!