Волк равнин - [4]

Но в этот день все племя было в прекрасном расположении духа. Пришли вешние дожди, реки снова наполнили берега и потекли, извиваясь, по равнинам, где еще вчера была только потрескавшаяся земля. Кобылицы приносили вдоволь теплого молока. Его пили, из него делали сыр и холодный кумыс. На холмах уже пробивалась первая зелень, а вместе с ней пришло предчувствие лета и теплых дней. Это был год курултая. Еще до начала зимы племена соберутся вместе для состязаний и торговли. Есугэй объявил о своем решении, что в этом году семьи Волков отправятся в длительную кочевку, на тысячу миль, чтобы пополнить стада. Мальчики предвкушали удовольствие, которое принесут им состязания борцов и лучников, и поэтому вели себя как можно лучше. Их воображение больше всего будоражили предстоящие скачки. О них-то они и мечтали, мчась по степи сломя голову. Все мальчики, кроме Бектера, тайком ходили к матери, Оэлун, и упрашивали ее замолвить словечко перед Есугэем. Все они хотели участвовать в скачках на длинные или короткие дистанции, чтобы заслужить себе имя и всеобщее уважение.

По неписаному закону мальчик, вернувшийся в родную юрту со званием «несравненный всадник» или «победитель коней», займет однажды место отца, когда тот уже не сможет присматривать за своими стадами. Поэтому все сыновья Есугэя, за исключением, конечно, толстяка Тэмуге, не могли думать ни о чем другом. Тэмучжина злило, что место отца должен занять Бектер, словно разница в пару лет так уж важна. Отношения между братьями стали натянутыми, когда старший вернулся, проведя год женихом вне племени — у невесты. Он каким-то непонятным образом вдруг повзрослел. Правда, самым высоким по-прежнему оставался Тэмучжин. И новый Бектер оказался не слишком-то веселым товарищем.

Сначала Тэмучжин думал, что это игра, что старший брат только делает вид, будто теперь он стал взрослым. Мрачный юноша уже не говорил первое, что придет в голову. Наоборот, он взвешивал каждое слово, прежде чем оно слетало с его уст. Тэмучжин насмехался над его невесть откуда взявшейся серьезностью, но вот прошла зима, а брат так и не изменился. Его напыщенный нрав порой казался Тэмучжину забавным, но в глубине души он с уважением относился к рассудительности Бектера. Хотя по-прежнему не признавал его права наследовать юрты и меч отца.

Тэмучжин следил за Бектером, чтобы не позволить старшему брату вырваться вперед. Слишком уж хороший день, чтобы задумываться о далеком будущем. Тэмучжин мечтал, как четверо братьев — а с Бектером пятеро — покажут свою силу и ловкость на собрании племен. Есугэй раздуется от гордости, а Оэлун обнимет всех по очереди и назовет своими маленькими воинами, любимыми наездниками. Даже Тэмуге в свои шесть лет может участвовать в скачках, хотя велика опасность, что он свалится с коня. Тэмучжин нахмурился, когда Бектер обернулся посмотреть, насколько он всех обгоняет. Несмотря на их тайные поползновения, Есугэй еще ни одному не дал разрешения участвовать в скачках.

Оэлун была снова брюхата и уже на сносях. На сей раз она переносила беременность очень тяжело, не так, как прежде. Каждый день ее рвало с утра и вечером, рвало так сильно, что на лице под кожей появлялись маленькие кровавые точки. Ее сыновья вели себя тише воды ниже травы, а Есугэй беспокойно расхаживал по юрте. Наконец хан устал от их опасливых взглядов и напряженного молчания и велел выгулять лошадей, застоявшихся в течение долгой зимы. Тэмучжину хотелось поболтать с отцом, но Есугэй подхватил его властной рукой и забросил на спину жеребца с белыми бабками. Мальчик кувыркнулся в воздухе, приземлился на спину коня и пустил его вскачь. Белоногий был злым, кусачим зверем, но отец знал, что именно он — любимец мальчика.

Есугэй смотрел, как сыновья садятся на коней, но на его широком мрачном лице не было видно и проблеска гордости. Как и его отец, он был не из тех, кто показывает свои чувства, особенно перед сыновьями. Нельзя, чтобы мальчишки размякли. Они должны бояться отца. Но порой ему так хотелось схватить мальчишек и подбросить их к небесам! Вот как сильно он радовался тому, что они у него есть. Он знал о сыновьях многое, потому что любил их. Знал, например, кто какую лошадь предпочитает. Однако об отцовских чувствах сыновья могли догадаться только по блеску в его глазах, как и сам Есугэй некогда лишь догадывался, что думает о нем и что чувствует к нему отец. Есугэй ценил воспоминания, потому что трогательные моменты были редкостью. Он помнил ту минуту, когда отец нежданно-негаданно проворчал нечто одобрительное, заметив, как искусно сын закрепил веревкой тяжелый груз на коне. Это была такая малость, но с тех пор Есугэй вспоминал старика каждый раз, когда затягивал узел, крепко упираясь коленом в тюк. Он смотрел, как мальчики уносятся навстречу яркому солнечному свету, и только тогда, когда они, обернувшись, уже не смогли бы его разглядеть, жесткие черты лица его смягчились. Отец научил Есугэя тому, что требуется от сурового мужчины в суровом краю. И тот знал, что его наследникам тоже придется сражаться с врагами, терпеть голод и жажду, если им вообще суждено достичь возраста мужчины. Только один из них сможет стать ханом племени. Остальные либо будут верно служить ему, либо оставят племя, забрав свою долю коз и овец. Есугэй тряхнул головой, глядя, как клубится пыль, потревоженная копытами пятерых коней. Словно само грядущее нависало над степью, а мальчишки видели перед собой только весну и зеленые холмы.