Волк погибшей империи - [2]

Когда бой затих, лишь этот искин и несколько его собратьев по несчастью с других кораблей подавали признаки жизни. Сотни лет они изредка общались между собой, экономя остававшуюся в кораблях энергию. Сначала тлела надежда, что система будет обнаружена поисковыми партиями, и они снова смогут вступить в строй. Но постепенно из эфира голоса пропадали один за другим, надежда таяла, но никто не появлялся. Лишь изредка тишину системы нарушала случайная транзитная комета.

Последние пару тысяч лет искин рейдера оставался совсем один. Его кораблю повезло больше других, если безнадежное тысячелетнее болтание в пустоте и одиночестве можно назвать везением. Рейдер, предназначенный для дальней разведки и прорыва плотной обороны противника, имел намного большую энерговооруженность, чем прочие. Да и пострадал по сравнению с другими кораблями намного меньше. В принципе искину было под силу полностью восстановить корабль с помощью имевшихся на борту ремонтных комплексов и ЗИПов. Он мог бы. Если бы не одно “НО”. Создатели вложили в него ограничения. Команду на выполнение любых работ, как и на перемещение между системами мог отдать только член экипажа, обладавший соответствующими полномочиями. Но таковых не осталось. Экипаж погиб в схватке. И теперь искину оставалось только с тоской наблюдать за вялым вращением корабельного кладбища вокруг тусклого багрового светила да провожать взглядом редких космических странников.

Неожиданно внимание искина, давно находившегося ради экономии энергии в состоянии, которое человек назвал бы дремой, привлек сигнал одного из сенсоров, зафиксировавшего яркую вспышку гиперперехода на краю системы. Искин стряхнул с себя заторможенное состояние и впился всеми имеющимися датчиками в этот сектор пространства. Надежда умерла, не успев толком оформиться. Вместо корабля из гипера вывалился непонятный ком обломков. Если это и было когда-то кораблем, то сейчас уже ничего ненапоминало об этом. Искин собрался уже отключить сканеры, чтобы зря не тратить энергию, как вдруг зафиксировал исходящий из кучи металла повторяющийся короткий сигнал. Сам сигнал был незнаком искину, но очень напоминал сигнал бедствия, зашитый в его собственную память. Увеличив разрешение сканера до максимума и сосредоточив его на точке пространства, из которого поступал сигнал, искин обнаружил некое подобие спасательной камеры. И от нее исходили слабые токи энергии.

Живой разумный! После стольких лет одиночества в систему попала капсула с живым разумным, которому требуется срочная помощь. Искин задумался. Зашитые в него директивы вошли в противоречие. С одной стороны, он не мог отдавать команду имевшимся на борту дроидам без получения четкой команды от экипажа. С другой, помощь разумному в опасных для его жизни ситуациях была прошита в его ядре высшим приоритетом. Проанализировав положение, искин принял решение запустить инженерного дрона и притащить капсулу, подававшую сигнал, на борт корабля. Все же искин был не просто электронной железякой, напичканной набором программ. Он был полноценным разумным, пусть и искусственного происхождения. И любую коллизию всегда имел возможность разрешить к своим интересам. А интерес, да и настоящий соблазн впервые за много столетий получить на борт в худшем случае собеседника, а в лучшем будущего члена экипажа был огромен.

2

Иван готовился к смерти. Раны были не смертельны каждая по отдельности, но шансов на этот раз уйти не просматривалось. Не то, чтобы его это радовало, но и тяжести особой на сердце не было. Он заплатил по всем счетам и отомстил всем, кто так нагло наехал на человека, не привыкшего оставлять живых врагов за спиной. Возможно, в следующей жизни ему это зачтется. Хотя как знать? Аукнуться ведь может по-разному.

То, что Ивану на этот раз не удастся выйти сухим из воды, он понимал отлично и заранее. Слишком плотно за него взялись. Можно бесконечно долго водить за нос частников. Можно единожды или даже пару раз обмануть Систему. Но невозможно уйти от Системы, если она всерьез села тебе на хвост. Может быть он и смог бы залечь на дно, сбежать, но стремление дотянуться до этого начальствующего жирного ублюдка, санкционировавшего его травлю, было невыносимым. И Иван рискнул. Рискнул, прекрасно осознавая, что его ждут. Что шансов расквитаться и уйти практически нет. Но дело того стоило. Главное рассчитаться. Уйти это вторая, куда менее важная проблема.

Ивана учили всегда доводить дело до конца и не оставлять неоплаченных счетов и обид. Хорошо учили. С самого детства. Впрочем, было ли у него это детство? Если считать за таковое то, что понимают обычные люди, то считай и не было. Иван Степанович Зорин, сирота, 46 лет от роду, чуть выше среднего роста, худощав и слегка плешив. Внешность самая обыденная и незапоминающаяся, что, впрочем, при его основной профессии только плюс.

Когда Ивану было всего три года, пьяная мразь на грузовике лишила его родителей. И лишь по счастливой случайности самого мальца не было в этот момент с ними. Он остался на попечении соседки, пока папа с мамой решили сгонять в магазин. Сгоняли. На тот свет. А Иван соответственно отправился в детский дом. И неизвестно, что ждало бы парня дальше, если бы через пару лет в обитель сию обитель детской скорби не занесло “купцов” из очень военного и очень секретного ведомства. Империи как всегда и как любой империи требовались идеальные солдаты. А СССР, как ни крути, именно империей и был. И вот однажды в дебрях какого-то секретного НИИ в какую-то не менее секретную светлую голову пришла гениальная идея воспитать идеальных солдат из детей сирот. Причем, сирот примерно четырех-, пятилетнего возраста. Так, чтобы они с самых малых лет ни о чем кроме как о благе империи и не думали. Идею с благосклонностью приняли в верхах, дали добро, выделили соответствующее финансирование, выпустили нужные приказы. И дело закрутилось. А Ваня Зорин волею судеб и благодаря родителям, наделившим его крепким телосложением и сметливым умом, оказался частью проекта.