Волк по имени Ромео. Как дикий зверь покорил сердца целого города - [9]

Волки, эти безупречные хищники, символ первозданной, бескомпромиссной, дикой природы, и то, что мы называем цивилизацией, похоже, существуют в условиях взаимоисключающих обстоятельств. В нашем фольклоре и сказках множество добрых и любимых мишек – от Вини-Пуха до Йоги, однако среди волков таких персонажей не сыщешь. «Красная Шапочка», «Три поросенка» и другие подобные сказки, которые известны во всем мире – от Монтаны до Украины, изображают волков как злобных сущностей, подстерегающих вас, как в ночном кошмаре. Масла в огонь также подливали сомнительные байки о нападавших на людей стаях волков, преследовавших путешественников, хватавших детей, и все такое прочее. Это привело к тому, что ко времени появления в Америке первых колонистов волки на большей части территории Европы оказались на грани уничтожения. Дикая природа была темным, зловещим и пугающим местом, царством сатаны, а волки – его приспешниками. Неудивительно, что, осваивая и заселяя новый континент, наши предки принесли сюда все традиции Старого Света.

Когда Льюис и Кларк пересекали материк в начале девятнадцатого века, они обнаружили немыслимое множество копытных животных и волков, живших бок о бок с коренными охотниками-собирателями, которые скорее благоговели перед волками, чем проклинали их. Льюис и Кларк сами описывали неагрессивных волков, которых они встречали на Великих западных равнинах, и явно не видели в них угрозы человеческому существованию. Несмотря на толпы неискушенных первопроходцев, которые вскоре потекли в сторону Запада (наверняка стрелявших наугад в каждого встреченного ими волка), сообщений о нападавших или угрожавших людям волках было подозрительно мало, и это учитывая, что в тот период люди вели себя более чем бесцеремонно. Однако поскольку численность диких животных сокращалась – из-за охоты человека и потери естественной среды обитания, – некоторые из оставшихся волков стали питаться появившимся у людей домашним скотом.

Фермеры и скотоводы инициировали программу по уничтожению волков, при безоговорочной поддержке со стороны местных властей и федерального правительства, считавших это благим и необходимым делом. Но, видимо, убийства волков всеми возможными эффективными средствами, включая ружья, стальные капканы и разбросанную повсеместно отравленную приманку, было недостаточно, и животных часто подвергали изощренным истязаниям, напоминавшим худшие эпизоды в истории человеческого геноцида. Волков сжигали заживо, волокли по земле, привязывая к лошадям, кормили рыбой, внутрь которой запихивали рыболовные крючки, отпускали на волю с перевязанными проволокой пастями и половыми органами.

Свидетельства столь безрассудной и всевозрастающей ненависти, запустившей этот антиволчий погром, можно найти в отчете 1814 года, написанном при участии известного американского натуралиста-орнитолога Джона Джеймса Одюбона. Путешествуя по стране, он встретил фермера, который поймал трех волков при помощи вырытой им ямы-ловушки после того, как было совершено нападение на его домашний скот. Одюбон видел, как фермер спрыгнул в яму, вооруженный лишь ножом, перерезал сухожилия на лапах волков (которые, к большому изумлению натуралиста, съежились от страха и не сопротивлялись), обвязал их всех вместе веревкой и спустил своих собак, позволив им растерзать беспомощных животных и спокойно наблюдая за происходящим.

Отсутствие агрессии у пойманных в ловушку или раненых волков едва ли вызвало бы удивление у меня или любого, кто наблюдал за ними в подобных обстоятельствах. Гораздо более показательно отсутствие какого-либо возмущения садистскими действиями фермера по отношению к тем трем волкам со стороны Одюбона – молчаливое согласие человека, сыскавшего впоследствии мировую известность в качестве защитника природы. Вот яркий образец менталитета того времени. Как сказал специалист по истории общества Джон Т. Коулман: «Одюбон и фермер разделяли единое твердое мнение, что волки не только заслуживали смерти, но и должны были быть наказаны за то, что живут»[4].

Истребление продолжалось. Последние выжившие на Западе «уклонисты» были уже хитры и изворотливы. Это были пользовавшиеся дурной славой волки «вне закона», с колоритными кличками и легендарными способностями уходить от преследователей. За их головы объявлялись внушительные суммы. Тем не менее и они в итоге были отловлены и уничтожены по одному. К началу 1940-х годов бойня была завершена. Несколько небольших островков, где сохранилась популяция волков, включая участки Северной Миннесоты, Висконсина и Мичигана, служили слабым напоминанием об их прежнем широком ареале, охватывавшем практически всю Северную Америку.

В 1970–1990-е годы вновь возникший интерес к сохранению исчезающей дикой природы и наша неизменная увлеченность волками привели к успешной реинтродукции волков в сократившиеся зоны их прежнего ареала, в частности в Йеллоустонский национальный парк[5]. Впрочем, как это ни горько, не обошлось без жарких споров, ничуть не утихающих до сей поры. Более того, похоже, что к началу этого века наблюдается тенденция к усилению дискуссии в отношении волков, так как их численность и ареал увеличиваются. Неистовая волна негатива исходит со стороны современных скотоводов, живущих в западных областях, и крупных агрохолдингов, она поддерживается любителями спортивной охоты, которые вопят о том, что если волков не контролировать, они истребят все на своем пути (включая себя). Вот только непонятно, почему этот страшный конец – уничтоженная волками земля – не наступил уже много тысяч лет назад.