Волк на заклание. Отель «Гранд Вавилон» - [95]

Надо всем царил Рокко, величественный и недосягаемый. Неподалеку от кухонь находились его собственные апартаменты, где он обдумывал те самые великолепные комбинации, чарующая необычность и оригинальность которых принесла ему славу. Посетителям никогда не удавалось застать Рокко на кухне, хотя иногда, в особые вечера, он проплывал через столовую как великий человек (каковым он и был), чтобы принять комплименты завсегдатаев отеля — людей, способных оценить его уникальность.

Внезапное появление на кухне Теодора Рэксоула вызвало небольшой переполох. Он кивнул нескольким шефам, но не сказал никому ни слова, проходя по лабиринту медных кухонных принадлежностей и массы людей в белых шапочках. Наконец он увидел Рокко, окруженного несколькими восторженными шефами. Рокко склонился над свежеизжаренной куропаткой, которая лежала на голубой тарелке. Он погрузил длинную вилку в спину птицы и поднял ее в воздух левой рукой. В правой руке он держал длинный сверкающий разделочный нож. Он давал один из своих всемирно известных сеансов разделки. Четырьмя быстрыми, безошибочными, совершенными взмахами он разделал куропатку. Это было чудесное достижение — настолько чудесное, что полностью оценить его не мог никто, кроме действительно опытного специалиста по разделке. Среди шефов поднялся восхищенный гул, и Рокко, высокий, стройный и грациозный, вернулся в свои собственные апартаменты. Рэксоул последовал за ним. Рокко сел в кресло и задумался, одной рукой он прикрывал глаза; Теодора Рэксоула он не замечал.

— Чем вы заняты, мистер Рокко? — спросил миллионер, улыбаясь.

— Ах! Pardon! — извиняющимся тоном воскликнул Рокко. — Я изобретать новый майонез, который мне будет нужен для одного меню на следующий неделя.

— Стало быть, вы изобретаете все эти вещи без продуктов? — спросил Рэксоул.

— Конечно. Я делать их в своем уме. Я думать их. Зачем мне нужен продукты? Я думать, и думать, и думать — и они сделан. Я записывать. Я дать мой рецепт свой лучший шеф — и все готово. Мне не нужен даже пробовать, я знать, какой будет вкус. Это как сочинять музыку. Великий композитор не сочинять музыку на пианино.

— Я понимаю, — сказал Рэксоул.

— И потому что я так работать, вы платить мне три тысячи в год, — мрачно прибавил Рокко.

— Слышали насчет Жюля? — внезапно спросил Рэксоул.

— Жюля?

— Да. Он арестован в Остенде, — продолжал миллионер, выдумывая тут же, на ходу. — Говорят, что он и еще несколько других обвиняются в убийстве — убийстве Реджинальда Диммока.

— Правда? — протянул Рокко, едва скрывая зевок. Его невозмутимость была столь великолепной, столь превосходной, что Рэксоул даже решил было, что зевнул он случайно, а не намеренно.

— Кажется, полиция наконец чего-то добилась. Но это первый случай, что я знаю, когда они заслужили свой хлеб. Завтра они начнут проводить в отеле поголовный и целенаправленный обыск, — продолжал Рэксоул. — Я решил предупредить вас об этом. У вас ведь нет в комнате вещей, которые вам не хотелось бы, чтобы обнаружили детективы?

— Разумеется, нет. — Рокко пожал плечами.

— Я прошу вас ничего не говорить об этом никому, — сказал Рэксоул. — Новость об аресте Жюля сообщена мне совершенно конфиденциально. Газеты не знают об этом ничего. Вы понимаете?

Рокко улыбнулся на свой величественный лад, и затем его хозяин удалился. Рэксоул был очень доволен этой маленькой беседой. Возможно, это было опасно — рассказывать заведомую ложь такому умному малому, как Рокко, и Рэксоул размышлял, как он сумеет объяснить ее своему великому мастеру-шефу, если их с Неллой подозрения не подтвердятся и из их расследования ничего не выйдет. Тем не менее манера Рокко держаться и что-то странно уклончивое в его взгляде почти убеждали Рэксоула в том, что тот как-то вовлечен в интриги Жюля — и, возможно, причастен к смерти Реджинальда Диммока и исчезновению князя Эугена Позенского.

Этой ночью или, вернее, в половине первого следующего дня, когда затих последний звук дневной жизни отеля, Рэксоул отправился в номер 111 на втором этаже. Он запер дверь изнутри и начал поиск, обследуя фут за футом. Несколько раз его пугал скрип или другой какой-нибудь звук, и он внимательно подолгу прислушивался.

Спальня была обставлена в обычном для спален «Гранд Вавилона» роскошном стиле и по этой причине не требовала особого внимания. Что больше всего интересовало Рэксоула, так это пол. Он откинул толстый восточный ковер и исследовал каждую половицу, но не обнаружил ничего необычного. Затем он перешел в гардеробную и, наконец, в ванную, двери которых выходили в основную комнату. Но ни в одной из этих небольших комнаток он не добился большего успеха, чем в спальне. Напоследок он приступил к ванне, которая была заключена в постамент из полированных деревянных панелей. Он простучал все панели, но ни одна не издала того странного гулкого звука, который обычно выдает наличие за облицовкой потайного места. Он просто так, машинально повернул кран для холодной воды над ванной, из него потекла вода. Он завернул холодную воду и потянулся к сливному крану, и когда он повернул его, то его колено, упершееся в облицовку ванны, провалилось вперед. Он посмотрел вниз и увидел, что одна большая панель приоткрылась, что она поворачивается на петлях, приделанных изнутри, и снабжена внутренним же запором. Под ванной внутри облицовки обнаружилось большое пространство.