Волк и голубка - [20]

— В таком случае зачем я тебе нужна?

— Мне совершенно необязательно любить тебя для того, чтобы уложить в постель. Я желаю тебя, и этого достаточно.

— Не для меня! — с бешенством вскрикнула она, отчаянно тряхнув головой.

Норманн затрясся от хохота:

— Ты не девственница. Одним мужчиной больше, одним меньше — какая разница?

— Меня взяли однажды… против воли… — задохнулась от ярости Эйслинн. — Это еще не означает, что я распутница. Вулфгар взглянул на нее из-под нависших бровей.

— Даже ради Керуика не согласишься? — издевательски произнес он.

Эйслинн сдавленно всхлипнула и стиснула руки. Она стояла тут, в бывшей спальне родителей, сгорая от злости, не в силах выносить его измывательств. Наконец девушка сняла верхнее платье, и оно соскользнуло на пол. По щеке поползла слезинка. За верхним платьем последовало нижнее и легло легким облачком к ее ногам.

Вулфгар встал совсем близко, пожирая Эйслинн горящими глазами, обжигавшими, словно раскаленное клеймо. Норманн медленно оглядывал девушку с головы до ног и с ног до головы, оценивая каждый изгиб фигуры, каждую впадину с пристальной расчетливостью, не дававшей Эйслинн дышать свободно. Но девушка стояла, прямая и гордая, полная отвращения к победителю, одновременно испытывая странное возбуждение.

— Как ты прекрасна, — выдохнул Вулфгар, нежно лаская ее вздымавшиеся груди. При одном лишь прикосновении этой теплой ладони Эйслинн, к ее стыдливому изумлению, ощутила странное, пронизавшее ее удовольствие. Вулфгар провел пальцем дорожку между ее грудей к узкой талии. Да, она действительно прелестна: длинноногая, стройная, грациозная, с налитыми грудями, полными и розовыми, ждущими мужской ласки.

— Ну как ты меня находишь? Стою ли я человеческой жизни? — ледяным тоном осведомилась она.

— Несомненно. Но я и не собирался торговаться. Эйслинн недоуменно уставилась на него, и Вулфгар расплылся в улыбке:

— Это долг Керуика, а не твой. Да, он будет наказан, поскольку преступил закон и покушался на жизнь господина. Но что бы ты ни делала, это не изменит его участи. Он получит по заслугам.

Эйслинн потеряла голову от гнева и попыталась наброситься на Вулфгара, но тот поймал ее запястья и притянул к себе. Девушка яростно сопротивлялась, но Вулфгар лишь безжалостно усмехнулся, пытаясь усмирить ее. Сильные руки скользили по упругому телу Эйслинн, и он, казалось, наслаждался ее бесплодной борьбой, улыбаясь в сверкающие фиалковые глаза.

— Моя неукротимая ведьмочка, ты стоишь жизни любого мужчины, даже если бы при этом на карту были поставлены все королевства мира.

— Ты негодяй! — вскричала она. — Болван неотесанный! Ты… ты… ублюдок!

Хватка Вулфгара мгновенно превратилась в мертвую, а улыбка померкла. Он прижал ее к себе так сильно, что тела их словно слились воедино. Эйслинн охнула от боли и прикусила губу, чтобы не закричать. Она ощущала пожирающее мужчину желание. У девушки кружилась голова, и она тихо заплакала от невыносимой муки.

— Запомни, мадемуазель, — холодно процедил Вулфгар, — я не нуждаюсь в женщинах, особенно лживых. Если обманешь меня еще раз, я жестоко накажу тебя.

С этими словами он отбросил ее от себя, и Эйслинн, не удержавшись на ногах, свалилась у изножья кровати и осталась лежать там, трепеща от ужаса и стыда. Заслышав шаги Вулфгара, она подняла глаза и увидела, что тот берет в руки обрывок цепи, к которой ее отец обычно привязывал собак. Норманн направился к ней, и Эйслинн сжалась от страха. Неужели он изобьет ее до полусмерти? Зачем она выбрала его, а не Рагнора? Этот ублюдок наверняка убьет ее!

Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди, и как только он нагнулся, девушка, охнув, откатилась, уворачиваясь от его протянутой руки. Вулфгар уронил цепь и устремился за Эйслинн.

— Нет! — взвизгнула она и, ловко ускользнув от Вулфгара, метнулась к двери. Эйслинн лихорадочно попыталась отодвинуть засов, но даже больная нога не помешала Вулфгару в мгновение ока очутиться рядом с девушкой. Эйслинн ощутила его дыхание и с криком бросилась к очагу, собираясь каким-то образом перехитрить преследователя, но споткнулась о волчью шкуру, расстеленную перед огнем. И не успела она выпрямиться, как Вулфгар бросился на нее и стиснул что было сил. Оба рухнули на пол, но Вулфгар принял весь удар на себя, хотя и поморщился от боли. Эйслинн по-прежнему стремилась сбежать. Она попыталась пнуть его и повернулась к нему лицом. И тотчас же Вулфгар смеясь прижал ее всей своей тяжестью к волчьей шкуре.

— Отпусти меня! — выдохнула Эйслинн, поворачивая голову из стороны в сторону. Ее трясло так, что зубы стучали, но не от холода, поскольку огонь в очаге горел ярко, едва не обжигая кожу. Эйслинн чувствовала пристальный взгляд норманна и не осмеливалась открыть глаза. — Отпусти меня! Пожалуйста!

К изумлению девушки, Вулфгар поднялся и поставил ее на ноги. Криво усмехаясь, он осторожно убрал разметавшиеся волосы с ее лица. Эйслинн обхватила себя руками, чтобы как-то прикрыть наготу, и смело взглянула на него, чувствуя себя почему-то измученной и разбитой. Но Вулфгар рассмеялся и, сжав ее узкую ладошку, повел девушку назад к кровати, а сам снова поднял цепь. Эйслинн, протяжно всхлипнув, отпрянула, но мужчина толкнул ее на пол. Однако она оцепенела от изумления, когда он прикрепил оковы за один конец к кроватному столбику, а другой застегнул вокруг ее щиколотки. Совершенно сбитая с толку, девушка молча смотрела на своего тюремщика. В ее глазах, словно в открытой книге, он прочел страх и смущение, но лишь улыбнулся.