Волхв - [40]

А когда дверь в дом открыл, то увидел, как старый маг уходит. Удивительное это было зрелище, ошеломляющее и непонятное, даже сейчас, когда прошло больше пяти лет с того момента, Буров не понимал до конца, что произошло тогда в избушке.

Едва он вошел, как тело старика засветилось мягким серебристым огнем, потом по глазам ударила огненная вспышка с множеством искр, и в одно мгновение не стало мага, исчезло само тело, превратившись в облачко светлой энергии, только обожженная простыня, которой он был прикрыт, упала на пол. Повисело облачко немного над лавкой и пошло вверх через крышу, а потом запылали образа, по-настоящему загорелись огнем жарким, да так, что потушить их оказалось невозможно.

Он на них не одно ведро воды вылил, а они только сильнее разгорались, а потом и весь дом запылал так, что Тихомир едва из дома выскочить успел, обругав самого себя. Предупреждал же старик, что дом возьмет с собой и образа. Не поверил, думал, старик иносказательно что-то ему объяснял, а зря оказалось. Все оказалось по-настоящему, дом сгорел за пять минут, словно огонь бенгальский. Аккуратно сгорел, никуда пламя не перекинулось, хоть ветер сильный был. Раз и нет избушки, только пепел вместо нее густой, черный и жирный. Баня осталась, ничего с ней не случилось, но селиться в ней он не захотел, холодно там было, тесно, а дом новый ставить денег не было. Постоял немного над пепелищем, посмотрел на толпящийся в отдалении народ, и пошел Буров к пещере, которую уже давно на горе приметил.

В деревне после смерти старика стали настороженно к нему относиться, почему-то решили, что он старика убил, а дом сжег, чтобы следы замести. И чтобы он ни говорил, никто ему не верил. На пепелище участковый все перевернул, пытался найти кости старого колдуна, но ничего не нашел, это и спасло Бурова, потому что предъявить ему было нечего — нет тела, нет и дела. А куда делся пистолет, он до сих пор не знал. Может старик забрал с собой, а может морок навел на него, и никто его не видел.

В пещере жилось плохо, кормить его никто не собирался, лечиться люди тоже не приходили. Но постепенно, со временем в деревне отношение к нему понемногу поменялось: сначала смотрели как волки, настороженно, а потом начали по одному приходить под покровом ночи. Да и куда им было деться? До больницы далеко, а хворей разных во все времена хватает. Кто поможет, кто боль уберет, а то и вылечит? Правильно — ученик старого колдуна.

Вот и пошли чередой к нему: то травок дай от простуды, то ревматизм вылечи, то помоги роды принять. Повитуха в деревне была, да только старая, пришлось ему еще и акушерству учиться. Знаний медицинских не хватало катастрофически, куда не сунется, ничего не знает. Опыт прошлой жизни помочь не мог, тогда он убивал, а не лечил. Вот и попробовал учиться по книге старинной, доставшейся ему от старого волхва. В ней еще ять стояли. Только учиться оказалось нечему…

Обряды были записаны, как они проводятся тоже, только вот не оказалось в книге главного — того, что заставляло заклинания работать. Это уже потом он со временем понял, что и как, когда все, что старик ему говорил, вспомнил. Потому что сам обряд, есть всего лишь рисунок, а слова, которые произносят, лишь вибрации, да сотрясение воздуха, а вот смысл всего происходящего в душе мага, в его силе и энергии. Только он может оживить рисунок и заставить слова перейти в чистую энергию и уйти туда, наверх, в то место, которое одни называют астралом, а другие ноосферой. Там все и происходит, не на Земле. Туда вверх уходит энергия, а потом возвращается с удесятеренной силой и уже творит то, ради чего была призвана.

Так понемногу он понял смысл и того обряда, который собрался сейчас проводить — пять лет понадобилось, чтобы понял, в чем логика его, и на чем построено действие.

Тихомир расставил над рисунком свечи, поставил в центр зеркало для концентрации, и начал говорить слова, которые пришли от древних славян, а может и от гиперборейцев. Минуты через две лоб его вспотел, захотелось невыносимо на свежий воздух, зазудело тело так, что руки сами начали чесаться, а потом качнуло, словно при землетрясении, удержался на ногах, лишь ухватившись за стол. Зеркало затуманилось, и в нем возник образ толстого, грузного человека, рядом с ним сидел еще один, незаметный с лисьим лицом. Говорили они о нем, он это точно знал, да только слышать не мог. Увы, телевидение было без звука, все-таки из старины пришло. Еще Пушкин писал: «Свет мой зеркальце скажи, да всю правду доложи». В прошлом часто использовали зеркала, а до этого на воду заговор делали. Принцип тот же, только отражающая поверхность другая. Но у воды свои плюсы, она еще может информацию запоминать и нести в себе. Сильная материя, мощная. Если зеркало срабатывает не всегда, то в воде таких проблем не бывает, да и память у нее есть, можно потом заново вызвать и посмотреть то, что не успел запомнить.

Воду странник часто использовал для лечения, относился к ней с огромным уважением, как к тому, что дало жизнь на планете, именно ее способность к запоминанию программной энергии позволило сформировать первые одноклеточные существа — основу будущих разумных.