Волгари в боях за Сталинград - [38]

— Воздух!

И сразу же начали рваться бомбы.

Недалеко от нас находилась зенитная батарея. Она не давала возможности вражеским самолетам спускаться низко и обстреливать войска, шедшие по дороге.

Это было нáруку и нам: мы продолжали свое дело.

Уже восстановили четыре пролета, как взрыв большой силы потряс воздух. Несколько минут нельзя было разобрать, где разорвалась бомба. И лишь когда рассеялся дым, мы установили, что она попала в торец телеграфного столба и взорвалась в воздухе. По счастливой случайности никто из наших товарищей не пострадал.

Всю ночь связисты работали без отдыха. Бывало так: восстановим связь в одном месте, едем в другое и вдруг узнаем: там, где мы недавно были, опять все разбито. Возвращаемся и снова начинаем восстановительные работы.

Трудно сказать, кто больше отличился в эти долгие и трудные часы. Все работали с особым рвением. Казалось, что люди забыли о смерти, бродившей совсем рядом и постоянно напоминавшей о себе вспышками ракет и взрывами бомб.

В семидесяти местах нам пришлось восстанавливать линию связи. Только поздно вечером 21 августа бригада возвратилась в Сталинград. Связь с Астраханью была восстановлена.

^{Алексей Васильевич Кириллин, бывший начальник радиостанции узла связи Нижне-Волжского пароходства. Пенсионер. Проживает в Сталинграде.}

23 августа сотни немецких самолетов появились в небе Сталинграда. Тысячи смертоносных бомб посыпались на дома. Город пылал.

Мы получили приказ немедленно начать демонтаж оборудования узла.

— А вам уходить! Сию минуту! — приказал я телефонисткам, сидевшим за коммутаторами.

— Никуда мы не пойдем! — в один голос заявили Пехтелева и Иванова. — Сейчас связь как никогда нужна, а мы в щель полезем…

— Приказываю! — резко сказал я. И осекся. На лицах телефонисток я увидел такую решимость, что сразу понял: уговоры, приказы — все бесполезно.

А ведь рядом рвались бомбы. Каждую минуту люди, находившиеся в здании, подвергались страшной опасности. Но все решили до конца исполнить свой долг.

Вот вытащена из здания часть оборудования. Еще немного времени — и документация будет вынесена в безопасное место.

— Горим! — раздался крик.

Пламя с соседнего здания, в которое попала зажигательная бомба, перекинулось на наше. Уже занялась крыша. Красные языки огня поднимались все выше и выше.

Никакой паники. Связисты действовали быстро и умело. Самая необходимая документация была вынесена из огня.

Вскоре все здание было охвачено пламенем.

Ни в тот вечер, ни на следующее утро не удалось переправить оборудование на левый берег Волги. И лишь 24 августа, вечером, нам предоставили баржу.

В этот вечер мы понесли тяжелую утрату. Я уже говорил, какое мужество проявили наши телефонистки, отказавшиеся покинуть работу, когда началась бомбежка. Среди них была и Сахнова, молодая девушка, всегда радостная, приветливая. И вот незадолго до отплытия баржи подбегает ко мне один из работников:

— Сахнову убило! — кричит он. — Только что, у транзитного вокзала.

Я бросился туда. Возле тела девушки уже собрались товарищи. Не хотелось верить, что не увидим больше этой жизнерадостной, чудесной девушки за коммутатором.

…На левом берегу сложили спасенное оборудование, Радиостанция, начальником которой был Алексей Васильевич Кириллин, разместилась в землянке. Она обслуживала оперативную группу пароходства, руководившую движением флота.

На следующий день мне и линейному технику Лобанову было поручено доставить из подвала узла связи аккумуляторы, без которых нельзя было наладить радиосвязь. Поехали мы за ним из Красной слободы днем и, конечно, угодили под бомбежку. Однако доплыли благополучно и вскоре были на знакомом дворе. Вытащили мы из подвала 6 аккумуляторов и ночью доставили их на левый берег.

В последующие недели мы налаживали связь. Помню, как мне и технику Тимофею Петровичу Щербакову было приказано в Красной слободе протянуть линию от телефонной станции до почты, где находился коммутатор, обслуживавший весь район. Расстояние небольшое, но враг обстреливал Красную слободу из минометов.

По пустынной улице, то пригнувшись, то ползком, передвигались мы с Щербаковым, прикрепляли провод к деревьям, к карнизам домов, засыпали землей. Гитлеровцы как будто почувствовали, что мы делаем. Мины стали падать все чаще и ближе.

— Никогда не думал, что километр такое большое расстояние, — пожаловался Щербаков. — Прямо конца не видно…

Вот, наконец, почта. Последнее усилие, и контакт включен.

В ноябре я получил задание от начальника пароходства Г. Ф. Коченина отбыть во Владимировну.

Во Владимировне мы создали новый узел связи пароходства, который просуществовал вплоть до февраля 1943 года, когда гитлеровские войска были окружены и разгромлены под Сталинградом.

М. Н. Созин [13] ЧАСОВЫЕ ВОЛГИ

Был конец сентября. К вечеру небо затянулось мутным, серым пологом. Накрапывал мелкий дождь. Набегавший ветер срывал с деревьев пожелтевшие листья. Мы приготовились ужинать, когда в дверях землянки выросла высокая фигура в плащ-палатке. Это был представитель одной воинской части. Он сообщил, что переправа на участке Скудры — завод прекратила работу из-за того, что река обмелела, и просил принять срочные меры, чтобы возобновить движение флота.