Волею случая - [7]

Валера скорчил страшную гримасу и замахнулся на него метлой. Скорости покидания поля схватки мог бы позавидовать любой легкоатлет. Пришедший немного в себя высокий парень поправил кастет и, сверкая наливающимися прямо на глазах двумя фингалами, решил исправить ситуацию.

– Оно тебе надо? – с насмешкой спросил Валера.

От прежнего лоска и решительности не осталось и следа. Часто моргая, парень рассеянно оглянулся. Прохожие небольшими группами смотрели бесплатное представление.

– Я этого так не оставлю, черножопый. Убью!

Валера резко подскочил к нему, вывернул руку, сорвал кастет и прижал парня коленом к тротуару.

– Запомни, урод. Вторая попытка будет последней в твоей никчемной жизни. Я запомнил ваши морды и при приближении ко мне пущу вас в расход. Уяснил?

Парень что-то прошипел.

– Уяснил, спрашиваю? – дёрнул руку Валера так, что тот взвизгнул.

– Понял я, понял, – запричитал нападавший.

Валера решил помочь встать ему на ноги, действуя больше на автомате.

– Сзади, дед! – крикнул кто-то.

Валера, мгновенно сгруппировавшись, не оглядываясь, присел и ушёл в сторону.

Тот, который перелетел через скамейку, попытался достать его ножом. Неожиданный уход из-под удара сделал жертвой встающего на ноги дружка убийцы. Нож вошел под левую лопатку до самой рукояти. Толпа разом вскрикнула, и словно исчезли все звуки в округе. Наступила тишина. И в этой тишине особенно жутким являлся удивлённый взгляд высокого парня с медленно стекленеющими глазами и растерянный вид убийцы, глядящего во все глаза на своего бывшего товарища.

Валера присел прямо на тротуар и отрешённо смотрел по сторонам. В груди кольнуло, и сердце словно сдавило железным обручем. Правая рука дёрнулась к левой стороне груди, но остановилась на полпути. Тело повалилось на бок, и сознание медленно выключилось.

Первое, что услышал Валера, была полная тишина. Он медленно приоткрыл глаза. Небольшой кабинет. Рабочий стол, шкаф с папками документов справа рядом с дверью, слева окно почти во всю стену. Напротив на стене часы, но секундная стрелка замерла ровно на цифре двенадцать. На подоконнике ни одного цветка. На столе несколько раскрытых документов из толстой папки, две дорогие ручки, карандаш, выстроенные в ряд четыре телефона и настольная лампа. Ничего лишнего. Хотя лишним можно было назвать овальное зеркало, висящее с торца шкафа.

Валере очень захотелось посмотреть на того, в чьё тело ему довелось попасть на этот раз. Он был готов к любым неожиданностям. Прежние скачки из тела в тело приучили к тому, что нужно быть постоянно собранным и готовым к действию. Зачастую он не знал «своих» имён, времени, года, профессий. Он понял только, что, попадая в чужое тело, должен выполнить нечто, что затруднительно настоящему владельцу. Чужое – оно и есть чужое, к нему надо привыкнуть и понять, что оно умеет и на что способно. Вот только некто, переселяющий его из тела в тело, не даёт такой возможности. «Врубаться» приходится сразу.

Хотелось рывком вскочить со стула, но не тут-то было. Валера с изумлением уставился на свой огромный живот.

– Мда, – пробормотал он и с трудом выполз из-за стола. – Одышка будь здоров. В этой куче мяса килограммов сто пятьдесят будет, наверное.

В отражении зеркала он увидел немолодого обрюзгшего, с красным лицом, гражданина. Шевелюры почти не было, на груди лежал тройной, а может, и больше, подбородок. Плечи раздавались широко, но живот выпирал намного сильнее.

В момент созерцания в дверь постучали.

– Входите, – грубоватый властный голос вылетел из недр массивного тела.

В кабинет вошли два субъекта. Один из них был с бумагами.

Валера медленно прошествовал на свое место и, показав взглядом вошедшим на стулья, присел сам.

– Документы готовы, Борис Ильич. Всё, как вы велели. Деньги будут списаны сразу, как только поставите подпись. Народ будет счастлив обрести свободу.

Взявшийся было за ручку Валера вдруг остановился. Последняя фраза, словно пуля, вошла в плохо еще соображающий мозг.

Он медленно поднёс бумаги к глазам. Прочитал раз, другой, третий, потом перевёл взгляд на субъекта, который с приклеенной улыбкой в подобострастном полупоклоне стоял перед ним.

– Из всего, что здесь написано, я ровным счётом ничего не понял. Кому, куда и зачем уходят наши деньги?

– Вы же всё обговорили с Джеймсом Вулвоортом. К тому же деньги не наши, мы только посредники.

– Посредники в чём? На какое дело должны пойти эти деньги? – придав голосу как можно больше суровости и раздражения, спросил Валера.

Субъект, личность которого была настолько заурядной, что даже при сильном желании запомнить его лицо было невозможно, растерянно оглянулся на второго, который вошёл вместе с ним.

В глазах второго читался недюжинный ум и понимание ситуации.

– Борис Ильич, если бумага будет подписана, то уже через месяц мы будем жить в другой стране.

– Что вы имеете в виду? – насторожился Валера и упёрся взглядом в говорившего.

– Страны той, которая есть сейчас, не будет. Только голод и разруха. Но мы с вами будем жить на Западе и получать деньги за плевки в сторону нашей бывшей тогда уже родины.

Валера откинулся на спинку стула.