Волчья свадьба - [24]

Неожиданно его кто-то окликнул. Борис оглянулся и увидел все того же деда. Старик явно собирался сообщить что-то весьма занимательное. И действительно, сказанное им давало повод для самых серьезных размышлений. Как оказалось, в обед заведующий водно-моторным ангаром ненадолго отлучился. Когда же вернулся, то понял, что в его отсутствие в ангаре побывал посторонний. Это явствовало из того, что один из гидроциклов был снят с подставки и подготовлен к спуску на воду.

– …Я уж хотел было поставить его на место, да вовремя сообразил обсудить это дело с вами. Вдруг это окажется по вашей части? – Старик пожал плечами. – Мне так думается, что кто-то надумал нынче ночью отсюда смыться. Как считаете, Борис Витальевич?

– Вот этого-то я и ожидал! – Петрухин даже представить себе не мог, что ему так повезет. – Большущее вам спасибо, что не стали трогать гидроцикл. Будем делать вид, что никто ничего не заметил. Но горючее с него слейте. Оставьте только минут на пять хода. Посмотрим, что это за «партизан» тут завелся…

Петрухин вернулся в административный корпус и, взяв у управляющего ключ от одной из комнат, вскользь упомянул, что хочет «по-человечески отоспаться», и потребовал, чтобы до завтра его не беспокоили. Вообще-то он и в самом деле был не против вздремнуть – более чем ранний сегодняшний подъем, с учетом недосыпа за всю предыдущую неделю, его основательно измотал. Поэтому, завалившись на диван, он очень скоро глубоко уснул.

Проснулся Петрухин, когда за окном уже смерклось. Открыв окно, он осторожно выбрался наружу и, держась в тени, быстро зашагал в сторону ангара. Встретивший его старик сообщил, что невдалеке от ангара он спрятал в камышах полностью заправленный гидроцикл.

– Я ж так понял, вы собираетесь кого-то брать прямо на воде? Ну вот и приготовил вам транспорт. Управляться-то умеете?

– Спрашиваете! – рассмеялся Борис. – Я, можно сказать, опер-универсал – мне положено уметь ездить на всем, что только может двигаться. Поэтому не беспокойтесь, управлюсь и с гидроциклом. Кстати, вам ведь нужно как-то показать, что у ангара никого нет.

– А, так это – проще простого. Сейчас пойду ужинать, потом в поварской бытовке посмотрю телик… – понимающе усмехнулся дед. – Ну, удачи вам!

Он зашагал по дорожке в сторону светящихся окон пансионата, а Петрухин отправился к спрятанному в камышах водному мотоциклу. Проверив, на месте ли ключ зажигания, он сел на сухой пригорок и, отгоняя налетевших комаров, приготовился к долгому ожиданию. Однако менее чем через полчаса со стороны ангара донесся тихий скрип металла. Стало ясно, что кто-то открыл ворота. А еще через минуту внезапно раздался громкий рев мотора и, вздымая пенистый бурун, на простор реки вылетел темный силуэт гидроцикла с седоком.

Словно подброшенный пружиной, Борис вскочил на ноги и одним прыжком достиг берега. Запустив двигатель, он дал полный газ, и мощная машина, рванув вперед, помчалась вслед за беглецом. Свежий речной ветерок холодил лицо и трепал ворот рубахи. Петрухин хорошо видел силуэт, убегающий в уже сгустившиеся вечерние сумерки.

Долгой погони не понадобилось. Внезапно, как будто захлебнувшись, гидроцикл беглеца замолк и начал резко сбавлять ход. Его седок отчаянно пытался снова запустить двигатель, совершенно не догадываясь, что бензобак пуст. Борис сбавил ход и плавно подрулил к нему, тоже заглушив мотор.

– Что, приятель, решил покататься под луной? – насмешливо спросил он. – Ого! Да это же Женя Коцигаш! – удивленно отметил он.

– Да, это я. Ну и что? – с вызовом в голосе спросил беглец, начиная понимать, что отказ в работе двигателя не случаен. – Просто решил покататься. У этого старого сквалыги сроду ничего не допросишься. Пришлось взять без спроса. Это что, тяжкое преступление?

– Ну, конечно же, это – не преступление. Однако меня беспокоит другое. А не потому ли наш Женя ударился в бега, что каким-то боком причастен к настоящему преступлению? Скажем, к убийству господина Хухминского? Ну что, возвращаемся на берег? Уверен – нам будет о чем поговорить.

Их разговор состоялся в той же комнате, которую Петрухину отвели для отдыха. Окончательно потерянный и раскисший Женёк, пару раз для приличия изобразив из себя ничего не знающего и непонимающего, в конце концов разговорился. Он вдруг понял, что, возможно, этот опер – его шанс, и даже не шанс, а шансище на завершение того кошмара, который обрушился на него месяц назад. Он без утайки поведал об аварии, о претензиях Майи, о наездах Вадима Ежонова. А под конец, собравшись с духом, выложил и все то, что было вчера – разговор с Хухминским и то, как едва не оказался в роли его любовника.

К затаенной радости Коцигаша, опер оказался нормальным мужиком, способным понять чужие проблемы. Петрухин не стал ерничать по поводу его несостоявшегося «голубого» свидания с олигархом. Бориса больше интересовало, мог бы Женёк опознать нападавшего на него или нет. Узнав о том, что разглядеть того не успел, Борис досадливо нахмурился.

– Видишь ли, Женя, попал ты в переплет очень серьезный, – констатировал он. – Я в принципе твои слова на веру принять могу. Но лишь как человек. А вот как сыщик обязан тебя задержать прямо сейчас. Доказательств того, что на тебя напали и усыпили чем-то наподобие нервно-паралитического газа, у тебя нет. А вот мотив убить, с точки зрения следствия, у тебя имелся. Кстати, мы обнаружили шприц с остатками отравы, которой, я уверен, и был умерщвлен Хухминский. Ты можешь гарантировать, что обнаруженные на нем отпечатки пальцев не твои?