Волчья свадьба - [21]

Затем Борис принялся за персонал. И снова потянулась череда лиц – повара, горничные, охранники… Большинство с ходу уведомляло, что были на своем рабочем месте и поэтому ничего, что интересовало опера, они видеть никак не могли. Молодая повариха все же подтвердила алиби одного из охранников Хухминского, который, по ее словам, с половины первого до трех провел у нее в комнате. Второго, почти шепотом сообщила она, «ангажировала» одна из приглашенных на именины оч-чень важных, но чрезмерно перебравших дам.

Рассказ охранника пансионата, бегавшего купаться (тот, несмотря на «дезинфекцию» желудка стаканом водки, все еще ходил помятый, с зеленоватым колером щек), Бориса очень заинтересовал. Парень припомнил, что, когда подходил к пляжу, невдалеке от беседки заметил темную фигуру лежащего на песке человека. Он подумал в тот момент, что, возможно, это один из гостей, надравшийся «до поросячьего визга». Когда же в одних плавках он мчался обратно к себе в комнату, то присматриваться и что-либо запоминать было некогда.

«Кто бы это мог быть? – отпустив охранника, задумался Петрухин. – Что, если это – свидетель убийства, которого грохнули за компанию? Но вообще-то вроде все на месте – и гости, и персонал. Значит, тот человек жив. И его стоило бы вычислить…»

Следующим к нему вошел официант банкетного зала, назвавшийся Евгением Коцигашем. Парень, что было хорошо заметно, почему-то очень нервничал. Он старательно смотрел куда-то в пространство покрасневшими, скорее всего от недосыпания, глазами, вокруг которых залегли темные круги. Не подавая виду, Борис совершенно нейтральным тоном задал ему все положенные вопросы и показал фото. Официант старался отвечать ровно и спокойно, но это ему не удавалось. Его голос звучал сбивчиво и сдавленно. По его словам, до часу ночи он обслуживал гостей, а потом у него разболелась голова, и он пошел к себе, лег спать. О смерти Хухминского узнал уже утром от коллег. К олигарху во время банкета он подходил, как и ко всем прочим гостям, лишь для того, чтобы забрать пустую посуду или получить какой-то заказ.

Когда он, уходя, уже взялся за дверную ручку, сзади неожиданно прозвучал негромкий, но твердый вопрос:

– Женя, вы видели, кто убил Хухминского?

Вздрогнув всем телом, Женёк резко оглянулся назад.

– Н-нет, нет! – Он категорично замотал головой. – Клянусь, я ничего, абсолютно ничего не видел и не знаю!

– Хорошо, хорошо, я вам верю, – ободряюще улыбнулся Петрухин. – Что уж вы так нервничаете? Пока что я вам ничего не инкриминирую. Правда, учитывая то, что ваше алиби никем не подтверждено, попрошу вас ближайшие несколько дней пределов пансионата не покидать. Договорились?

Когда официант скрылся за дверью, Борис уже был почти уверен: парень что-то видел или слышал. Но он кем-то здорово запуган. А «прозвонить» его стоит. И даже очень стоит. И прежде всего проверить – не он ли тот неизвестный собеседник Хухминского, о котором говорил один из допрошенных?

В ряду поварих и горничных он обратил внимание на некую Александру Сольцову. Прежде всего она была собой очень приметна. Не ослепительна, но очень и очень обаятельна и красива той неброской женской красотой, которая свойственна немногим. Сев напротив Бориса, Сольцова не рисовалась, не изображала из себя что-то необычайное. Но и не зажималась, не ежилась, не нервничала. Она была проста и естественна. Отвечала не спеша, негромким, приятным голосом.

– Вы с Хухминским знакомы не были? – в ходе разговора поинтересовался Петрухин. – Может быть, общались?

– Кто он, я знала. А насчет общения… Ну в рамках положенного – «здравствуйте» и «до свидания». Только и всего, – Александра чуть заметно пожала плечами.

– Странно… Я слышал, покойный имел свойство цепляться к молодым, интересным женщинам. Неужели такую красивую, эффектную он не заметил? – Борис решил пойти в «лобовую атаку».

Но и это результатов не дало.

– Я здесь работаю не очень давно, так что, возможно, он меня просто еще не разглядел, – резонно уведомила Сольцова, чуть заметно улыбнувшись.

Петрухин внезапно почувствовал: эта тоже что-то знает. Во всяком случае, ее реакция на его вопрос о вероятности знакомства с Хухминским была вовсе не такой, какую он мог ожидать. Что-то не вязалось во взгляде, интонации голоса, мимике… Решив понаблюдать и за ней, Борис отпустил Александру. Выходя, она оглянулась и, на мгновение задержавшись в двери, как-то странно на него посмотрела. В ее взгляде читались непонятные сомнения и колебания, словно она вознамерилась сообщить что-то чрезвычайно важное, но в последнее мгновение передумала. В тот момент он себе даже представить не мог, что живой ее больше уже не увидит. Менее чем через двое суток он придет в ее комнату, где она будет лежать безмолвная и недвижимая…

После завершения массового следственного «чёса», как Петрухин про себя поименовал организованное им мероприятие, гости пансионата начали разъезжаться. Вернее, расплываться. Кто-то отбыл на собственном белоснежном катере, что под стать вполне приличной яхте. Большинство же отправилось в Залесск на прибывшем за гостями речном трамвайчике. Судно было празднично украшено гирляндами воздушных шаров, с бутафорскими мачтой и парусом. На белом полотнище паруса красовался огромный портрет именинника, где он почему-то был похож на «великого кормчего» Мао.