Волчья Луна - [62]

— Великие боги! — Август был настолько захвачен колдовским действом, что напрочь забыл обо всех других делах. — Ты прекрасна!

— Дурак! — улыбнулась, явно пришедшая в себя Теа. — Нашел, понимаешь, время и место!

Но было видно, ей приятен комплимент, хотя в настроении женщины явно превалировало совсем другое чувство.

— Беллисима!

— То есть, помирать ты раздумал? — подняла бровь Теа.

— Помирать? — Переспросил Август. — С какой стати мне такое пришло бы в голову?

Но, уже заканчивая свой вопрос, отчетливо вспомнил события прошедшего дня и потусторонние встречи с тенями своего прошлого и с Матриархом "темной линии" рода северных рысей.

— А впрочем… — он откинул одеяло и в полном изумлении уставился на свои ноги.

Вопреки тому, что он помнил, обожженные ноги выглядели вполне здоровыми. Рука, к слову, тоже.

— Как? — вот и все, что он смог спросить.

— Не знаю, — ответила Теа, и из ее глаз неудержимым потоком хлынули слезы, так что никаких объяснений наблюдаемому чуду Август не получил.

Вместо этого ему еще не менее четверти часа пришлось успокаивать Татьяну, с которой приключилась форменная истерика. А подробности случившегося Август узнал еще позже, когда слуги организовали для него ванну, наполнив ее для скорости холодной водой, которую Теа умудрилась вскипятить одним лишь своим гневом, в который трансформировались выплеснувшиеся в истерике страх и отчаяние. Судя по накалу страстей, Август пропустил много интересного. Настоящую греческую трагедию, никак не меньше.

— Ты умирал, Август! — трагическим голосом объявила Теа, аккуратно усаживаясь в кресло, поставленное прямо напротив ванны.

— Хочешь вина? — спросила уже совсем другим тоном и другим, гораздо более привычным Августу голосом.

— Не откажусь, — кивнул Август, — хотя это я должен предлагать тебе вино, разве нет?

— Условности! — небрежно отмахнулась женщина. — Я тебе, Август, и не такое могу предложить!

А в следующее мгновение Август увидел представление, которое, правду сказать, дорогого стоило.

Со стоявшего у стены столика в воздух одновременно поднялись два кубка — хрусталь, оплетенный серебром, — и бутылка вина, находившаяся до этого в серебряном ведерке со льдом. Затем пробка покинула горлышко бутылки, и невидимая рука аккуратно разлила красное вино по бокалам, после чего так же уверенно, как "всплыла", бутылка вернулась в ведерко со льдом, а бокалы, не расплескав ни капли вина, поплыли по воздуху к Августу и Теа.

Разумеется, Август уже видел фокусы Татьяны, постоянно экспериментировавшей с наведенной левитацией и телекинезом — термины, почерпнутые из ее собственного лексикона, — но такого совершенства не наблюдал еще ни разу. Одновременное манипулирование четырьмя предметами, — если считать еще и пробку, в конце концов, улетевшую куда-то под медную ванну, — является непростой задачей даже для сильных и опытных колдунов. Будучи одним из них, Август тоже умел "поднимать и перемещать", и потому хорошо представлял себе, насколько это сложное колдовство и как много сил оно отнимает даже у такого опытного колдуна, каким является он сам. Теа же проделала все это с видимой легкостью и даже "не запыхалась". Потрясающее мастерство и огромная, просто немереная колдовская сила!

"Но с другой стороны, чему я, собственно, удивляюсь? — остановил он себя. — Вспомни, Август, что она творила вчера, во время боя с ревнителями стола!"

И в самом деле, после того, чему он стал свидетелем во время боя в Нижнем парке Петергофского дворца, удивляться было, собственно, нечему. Другое дело, что он жаждал подробностей. И это касалось не только событий, участником которых ему волей-неволей пришлось стать. Август хотел знать "все и обо всем", предполагая, что уж за сутки-то, прошедшие после магической атаки, ситуация должна была сколько-нибудь проясниться.

— Рассказывай! — буквально потребовал Август, не забыв, впрочем, присовокупить улыбку, без которой его нетерпение можно было бы счесть за грубость.

— Только все и с подробностями, — добавил через мгновение, увидев опасный блеск во вновь ставших изумрудно-зелеными глазах.

— Ну, все — так все! — пожала плечами Теа, но обиду, если и высказала, то только иронией. — Тебе как, милый, от сотворения мира или можно начинать сразу со средних веков?

— Не издевайся! — попросил Август. — Когда я потерял сознание, я был обожжен и отравлен смертельным ядом. А сейчас я попросту умираю от любопытства!

— Ну, пожалуйста! — он был предельно искренен в своем желание узнать обо всем, что произошло в его "отсутствие", и Татьяна вполне оценила его вежливость.

— Что ж, — усмехнулась она, — раз тебе, Август, так приспичило, начнем, помолясь!

И, смочив губы вином, она начала свой рассказ.

Глава 10. После боя

1. Петергоф, двадцать пятое декабря 1763 года

Рассказ Татьяны не радовал, но заставлял задуматься. Ведь, оказавшись в эпицентре магического сражения, Август не знал — просто не мог знать, — что происходит в это время в других местах, рядом с ним и, тем более, далеко от него, в Петергофе, в Петербурге, где-то еще. А между тем, речь шла ни много ни мало, как о попытке государственного переворота. Об опасном и жестоком мятеже, в котором участвовало исключительно много военных, — преимущественно офицеры из гвардейских полков и Главного Штаба — а также большое количество колдунов и волшебников, некоторые из которых даже не состояли в российском подданстве. На четвертый день после известных событий в "царевнином дворе", даже Татьяна все еще не знала всех подробностей заговора, хотя получала информацию, что называется, из первых рук: от царевны Елизаветы, чаровницы Весты и даже от графа Новосильцева, временно исполнявшего обязанности офицера для особых поручений при императрице Софье и наследнице престола Екатерине.