Волчья Луна - [46]

А еще через полчаса возок въехал в ворота, врезанные в глухую стену, и Август оказался в небольшом темном дворе, зажатом между строениями, сложенными из цельных бревен. Двор, едва освещенный двумя горящими факелами, крыльцо с короткой дощатой лестницей и дверь, предупредительно открывшаяся перед Августом, едва он к ней приблизился. И вот уже он сидит за столом в простой ничем не примечательной комнате, а перед ним по другую сторону дубовой столешницы — молодая женщина в строгой, без украшений белой однорядке и в белом же глухом — под подбородок — платье поддетом снизу. Не красавица, но и только: сухое узкое лицо, темная — смуглая или обветренная — кожа, умные внимательные глаза, серые, но восточного разреза, светло-русая коса, уложенная на голове тяжелой короной.

— Здравствуйте, Август! — сказала она в ответ на его приветствие. Голос у Весты оказался высокий, чистый, и говорила она на безупречном французском языке. — Спасибо, что пришли! Дело у меня к вам срочное и важное, неотложное.

— Слушаю вас. — По логике вещей, раз приехал, то и слушать готов, разве нет?

— Прежде всего, взгляните на это, — Веста подвинула к Августу тяжелый золотой перстень с геммой, вырезанной из крупного красно-бурого гиацинта. — Узнаете?

— Да, — кивнул Август, внимательно осмотрев изображенного на гемме коронованного медведя, которого императрица Софья назвала медведицей.

— Это перстень императрицы, — скривив губы в понимающей улыбке, добавила к уже сказанному чаровница, — и это означает, что я говорю от ее имени. Это так?

— Да, Веста, — подтвердил Август, назвав волшебницу по имени, раз уж она сама задала такой тон общения. — Слушаю вас.

— Хорошо, — Веста подвинула перстень на край стола и снова посмотрела на Августа, — но сначала мы поговорим о твоей женщине. Она ведь твоя женщина, Август?

— Моя, — подтвердил он, гадая, как далеко поведет его за собой эта странная волшебница-чародейка.

— Ты сказал, — кивнула женщина.

— Я от своих слов в жизни не отрекался, — пожал плечами Август.

— Знаешь, почему ее зовут Теа?

— Откуда бы! Она не помнит, а в книгах про то не сказывают.

— Не в тех книгах искал, — неожиданно улыбнулась женщина. — А Теа она, потому что Теодора. Но это имя мало кто использовал. Оно памятное, если знаешь, о чем речь. Дано ей в память о руянской, сиречь ободридской линии в ее роду, а сестры назвали ее Барбарой или по-нашему Варварой, как звали матриарха ее Рода. Так что, можешь звать ее, как привык, Теа или Теодора, но, если захочет, может зваться Варварой.

— Не захочет, — покачал головой Август.

— Рассказала тебе о нашей встрече? — без удивления и гнева спросила женщина.

— Рассказала, — подтвердил Август.

— А ты ей рассказал о разговоре с Софьей?

— А ты как думаешь? — Раз уж перешли на "ты", не имело смысла ломать комедию и продолжать "выкать". — Нам же с ней вместе печати снимать, или ты не знала?

— Не знала. Как такое узнаешь? Но надеялась.

— Теперь знаешь.

— Теперь знаю, — кивнула волшебница. — И рада, потому что в одиночку тебе эти печати не снять.

— Знаешь или опять "надеешься"?

— Скорее, знаю, но мое знание, Август, это видение, оттого нас и зовут ведуньями. Ведаем, а не знаем, но увидеть в грядущем можно и правду, и ложь. От нас это не всегда зависит.

Что ж, Август про это знал. Не про Весту конкретно, но про предсказателей и пророков немало написано и в прошлые времена, и в нынешние. Сам он этим даром не обладал, но читал о нем в книгах. Знал и некоторые техники, позволяющие "заглянуть в завтра", но никогда их не использовал, так как понимал, что, если что и разглядит, то вряд ли сможет понять, истинно ли увиденное или нет.

— На этот раз не ошиблась, — Август достал из кармана трубку и кисет. — Не возражаешь?

— Кури, — отмахнулась женщина. — Тебе вон сама Софья "дымить" разрешила, мне ли запрещать!

"Элегантно! — признал Август. — Говорили о табаке, а на самом деле о доверии".

Если Веста знает такие подробности, как то, например, что он курил на встрече с императрицей, получается, что или она при том разговоре присутствовала, или императрица весь их с Августом разговор пересказала ей в подробностях. В любом случае, чаровница знает о том, о чем может знать лишь очень близкий к Софии человек. И, значит, Таня ошиблась: Веста не волшебница при дворе наследницы. Во дворце императрицы, она тоже свой человек. Ну, или как минимум, является доверенным лицом Софьи.

— Расскажи мне о крови, — попросил он женщину, прикинув, что лучше момента, чтобы перейти к этой теме, теперь уже вряд ли представится.

— Кровь, — кивнула волшебница. — Тебя это пугает?

— А тебя, Веста, разве не должно пугать? — спросил он напрямик. — Я все-таки темный колдун, и склонности у меня соответствующие. Но ты-то светлая, как так?

— В крови нет зла, Август, — спокойно ответила волшебница, — как нет в ней и добра. Кровь — это жизнь, но где жизнь, там и смерть. Вампиры мертвы, оттого им и потребна людская кровь. Иначе они умрут окончательной смертью. Они зло и редко оставляют в живых тех, кого "пьют". Но есть и другие. Такие, как я и как твоя Теа. Мы принадлежим к древним родам. Среди наших предков не только перволюди, но и оборотни. Способность оборачиваться мы с веками утратили, но вот дар обращать кровь в силу — нет. Зло ли мы? Полагаю, что нет, ибо никогда не убиваем тех, у кого берем кровь, и всегда заживляем их раны. Наш укус не убивает, но способен излечить. Суди сам, добро мы или зло?