Волчья Луна - [11]

***

— Итак, что я пропустил?

Заботами Теа Август был, наконец, перевязан, более или менее одет, — как минимум, на нем присутствовали штаны и рубашка — и теперь, сидя в постели, пил из большой глиняной кружки великолепный глинтвейн. Напиток был горячим и душистым и явным образом умалял боль, из чего следовало, что кроме меда, корицы и прочих бадьянов, привнесенных в него кухмейстером графа Василия, любимая женщина новоиспеченного графа де Сан-Северо накапала в глинтвейн и чего-нибудь эдакого, алхимического, из общей их с Августом "аптечки". Имелось там два-три подходящих снадобья на такой как раз случай, но определить на вкус, которым из них воспользовалась Теа, Август не мог. Слишком много разнообразных запахов и вкусов смешались вместе, чтобы создать маленький кулинарный шедевр из обычного в немецких землях зимнего напитка. Гвоздика, имбирь и кардамон, лавровый лист и душистый перец, тростниковый сахар и сушеные корки лимона… Всего и не перечесть.

Впрочем, состав напитка занимал Августа только постольку-поскольку. Гораздо больше хотелось ему узнать, что — ад и преисподняя, — приключилось в гостинице, пока он геройствовал в самом сердце снежной бури. Об этом и спросил.

— Итак, что я пропустил?

— О, моншер, — загадочно улыбнулась Теа, — здесь много чего произошло. Не знаю, право, с чего и начать, но, если вы настаиваете, сударь…

— Настаиваю, — ответно улыбнулся Август. — А начинать, белиссима, всегда следует с третьей ноты. Если не возражаешь…

Он вдруг осознал — как ни странно, это случилось именно здесь и сейчас, в богами забытой литовской корчме, — что шаг за шагом, день за днем рядом с ним созревала и, наконец, возникла, как бабочка из куколки, совершенно новая женщина: не Теа д'Агарис, какой представлял ее себе Август, приступая к своему Великому Колдовству, но и не Таня Черткова, какой он представил ее себе в ту, первую их незабываемую ночь. К слову сказать, Танину фамилию он узнал буквально несколько дней назад и был несказанно удивлен, услышав ее перевод и сопутствующие религиозно-культурологические объяснения. Что ж, было в этом нечто символическое, если Теа и в том, и в другом своем воплощении, была именно чертовкой. Пусть и всего лишь по прозванию. Но кто может поручиться, что и там, на другой земле, в роду Чертковых не водились "чертовы отпрыски" — ведьмы и колдуны?

Могло ведь случиться и так, что Татьяна просто не знала — не успела узнать — о своей ведьминской природе. Тогда ее утверждение об отсутствие магии в том насквозь материалистическом мире, из которого она пришла, всего лишь слова. Ее частное мнение. Или даже широко распространённое заблуждение, за которым, как за стеной тумана, прячется истина, подразумевающая очевидное присутствие магии и прочих трансцендентальных явлений и сил. Тогда и магия нынешней Теа может оказаться замечательным сочетанием силы Теа д'Агарис, перешедшей к наследнице вместе с ее божественным телом, и собственного Дара Татьяны Чертковой, проявившегося в подходящее время и в подходящем месте, то есть, в этом мире и в этом теле. И вот еще один вопрос, о котором следовало бы подумать: кто из двоих, Теа или Таня, является "мастером крови"? Про графиню Консуэнтскую рассказывали много странных историй. Некоторые из них, будем откровенны, темны, как ночь, и не предназначены для нежных ушей подрастающего поколения, беременных женщин, весталок и прочих добродетельных душ. Тем не менее, о том что она пусть и "добрый", но все-таки вампир, никто даже не намекал. Но и Таня ничего такого о себе не знала, что, разумеется, ровным счетом ничего не значило: могла ведь быть вампиром, но до поры до времени ничего об этом не знать. Тем более, что стрегони — теплокровные вампиры и от обычных людей ничем внешне не отличаются. Однако, что если ни та и не другая, а кто-то третий, являющийся результатом слияния одной и другой?

Возможно, поэтому новая Теа д'Агарис чем дальше, тем больше отдаляется от своих "прототипов". Нынешняя графиня Консуэнтская была, как видел это Август, несколько более человечной и живой, чем можно было ожидать от женщины с такой внешностью и репутацией. Другой стиль мышления, другая культурная основа, иной жизненный опыт. И все это в дикой смеси с "обширными познаниями" старой шлюхи Маргариты Браганца, собственными взглядами Татьяны на реалии окружающего ее нового мира и огромной магической силой, дарованной ей богами в этом мире. Да, она постоянно менялась, училась, вживалась, приспосабливалась, и Август эти изменения видел и, как ему казалось, понимал. Однако сейчас он увидел нечто новое, что следовало бы назвать качественным переходом, поскольку перед ним была не версия Теа прежней, и не повзрослевшая Татьяна Черткова, а совершенно новая женщина со всеми ее достоинствами и недостатками, делавшими нынешнюю Теа д'Агарис именно той женщиной, которую Август мог полюбить и полюбил.

— Что ж, — начала между тем свой рассказ Теа, — тогда я начну, пожалуй, с того, что ты меня удивил, Август!

— Удивил? — нахмурился он, почувствовав, что ни о чем хорошем речь сейчас не пойдет.

— Увы, по-плохому, — подтвердила его догадку Теа. — В первый раз, но иногда,