Волчья хватка. Книга вторая - [31]

В следующее мгновение из низкой и широкой двери вышел квадратный человек лет под семьдесят, в движениях, взгляде, а более всего в проломленной переносице угадывался аракс.

— Здравствуй, Сергиев воин, — сдержанно проговорил Ражный.

Тот приподнял широкие, разлапистые брови и вроде бы усмехнулся:

— Одним нынче рощеньем прирастаем… Чей будешь?

Судя по белорусскому наречию, это был бульбаш Вяхирь, для которого, по мнению калика, сорока сварила борщ.

— Ерофея Ражного внук, сын Сергея.

— Не слыхал… Из вольных?

— Ражное Урочище, вотчинник. Вяхирь оживился:

— Это добро! Ох, не люблю я вольных. Дармоеды!.. Ну, заходи в мою хату!

Ражный снял короб, тулуп, протиснулся в дверь и обомлел: старая, полугнилая будка оказалась тщательно проконопачена мхом и — что более всего поразило — побелена известью, отчего в тесной избушке было светло и даже просторно. Справа у входа топился камелёк, слева стоял широкий и новенький топчан и под окошком настоящий миниатюрный стол. Только вот пол оказался битым из глины и присыпанным сухой травой.

Кроме топора, лучковой пилы и стамески, у него даже настоящий чайник был и большая фаянсовая кружка!

— Я тут больше месяца, — похвастался Вяхирь. — Почти обустроился… А вольные, как медведи, берлоги роют! В земле сидят! Стыд и срам!.. Ты-то где осел?

— На истоке Вещеры, — неопределённо сказал Ражный. — И ещё толком не осел. Недавно прибыл…

— Не позорь вотчинников, руби себе хату, — строго заявил бульбаш, наливая в кружку густой отвар чаги. — Бренка мне послушание определил, на произвол судьбы. Выживу или нет?.. Приходил недавно, посмотрел… Так теперь жду, какую ещё казнь придумает!

Вяхирь самодовольно рассмеялся, с удовольствием отхлебнул чаю, затем будто бы спохватился, достал с полки железную банку из-под сгущёнки и налил отвара:

— Пей!

По этой, в общем-то незначительной детали стало ясно, что он не дал бы топора, а тем паче тулупа и никогда бы не принёс еды. И не потому, что жмот; в Сергиевом воинстве существовало поверье, что вместе со своим оружием (а любой инструмент в руках аракса — оружие!), одеждой и пищей отдаёшь силу…

— Ну, как сам думаешь, куда тебя бренка определит? — Вяхирю хотелось затеять разговор. — В калики?

— Куда на вече определят, там и буду, — отозвался Ражный и взял огненную банку с чаем.

— Соглашайся только на ветер, — вдруг посоветовал Вяхирь. — Бренка отговаривать начнёт, угрожать, а ты стой на своём.

— Как это — на ветер? — осторожно спросил Ражный, вспомнив случайно обронённые слова калика.

— Это у них тут что-то вроде закрытой касты, — почему-то с оглядкой прошептал бульбаш. — То ли охрана Урочища, то ли какие-то избранные, посвящённые. Я ещё толком не разобрался. Но они каждое утро становятся в круг и ждут восхода.

— При чем же здесь ветер?

— Как при чем? Они же солнечный ветер ловят! Радун!.. Спрашивается, зачем?

О радуне, или солнечном ветре, который насыщает энергией костный мозг, Ражный знал все, в том числе и великую и одновременно незамысловатую тайну, над которой билось человечество всю свою историю — тайну вращения планет Солнечной Системы и Земли, в частности. Не будь этого ветра, всякое движение, по крайней мере в ближнем космосе, давно бы прекратилось и наступил полный, «лунный» покой, а вместе с ним смерть всего живого. Обращённая к огненному светилу часть Земли выгорела бы, а теневая сторона вымерзла и покрылась мёртвыми льдами. Но поток света восходящего солнца, все время падая по скользящей относительно шара, как вода на мельничное колесо, сообщал вращательное движение, и вместе с ним по планете катилось бесконечное ветреное утро.

Поэтому всякий человек на Земле, в какой точке он бы ни находился, вольно или невольно радовался восходу и стремился встретить солнце, ибо в эти короткие мгновения совершенно неосознанно получал заряд энергии на весь день.

— Но на ветер ставят не каждого, — продолжал Вяхирь с оглядкой. — Берут самых достойных, честных и выносливых. Конечно, почёт, особое положение, да и благородно! Но самое главное, личностью останешься цельной, со всем наследством предков. Тебя не разделят на двести семьдесят с лишком частей!

— Благодарствую за совет, — с чувством проговорил Ражный. — Теперь знать буду…

— Погоди! — спохватился бульбаш. — А ты женат? Дети есть?

На правах старшего по возрасту он мог задавать подобные вопросы…

— Не успел ещё, — неохотно отозвался Ражный.

— Тогда и не просись! — вдруг заявил бульбаш. — Холостых на радун не ставят. Это точно.

— Почему?

— Кто знает?.. Думаю, потому что холостой аракс — личность ещё не состоявшаяся. Холостыхто ведь даже на Пир Святой не брали!

Вяхирь встал, с чувством превосходства и даже самодовольства потолкался по тесной будке, вызывая тем самым некую завистливую неприязнь.

— Да, — проговорил он с усмешкой. — Положение… На твоём месте я бы плюнул на Воинство и ушёл отсюда куда глаза глядят.

— Слышал я эти советы… А что же сам-то в будке сидишь?

— Я истину ищу, — серьёзно проговорил бульбаш.

— Мне тут одна вдова сказала, нечего здесь искать — ни счастья, ни истины.

Вяхирь тихо рассмеялся каким-то своим мыслям:

— Вдова скажет… А ты спросил у неё, что же она-то на Вещере делает? Что ищет?.. Я тебе скажу — счастье, Сорока — женщина противоречивая… Знаешь ли ты, вотчинник, что Сирое — это не только монастырь или тюрьма?