Волчий пастырь. Том 3 - [29]

Откинув капюшон, жрица северной богини показательно официально поклонилась Кавендишу и уверенным жестом поманила его за собой. Думал он недолго – решив «почему бы и нет?»

Через черный ход девушка вывела Кавендиша из здания терм, укромной тропой проведя вдоль исторических зданий, а после уже двигаясь в тени между стеной лагеря и задних фасадов пустующих казарм. Кавендиш по мере молчаливого движения сохранял спокойствие, но, когда жрица повела его к границе лагеря, вознамерился наконец спросить, куда собственно лежит их путь. Все же безопасную территорию казарм покидать он не собирался.

Но как оказалось, желания Кавендиша были предугаданы – жрица уже показала ему на словно спрятавшееся под стеной лагеря небольшое здание трактира, по старой традиции Нордхейма выглядящее как перевернутый большой драккар. Зеленого мха на крыше трактира было настолько много, что строение казалось небольшим холмом. Без задержек Кавендиш со жрицей зашли внутрь, где их уже ждали.

В большом зале горело множество светильников, на столах стояли многочисленные яства. Вот только их было много больше чем требовалось для насыщения голода тех гостей, кто собрался под сводами трактира.

Приведшая сюда Кавендиша жрица как-то сразу исчезла из поля зрения – он даже не заметил, как и когда. Осмотревшись и осмотрев присутствующих, Кавендиш немного подумал, стоит ли ему здесь оставаться. Подумал еще немного, принял решение и прошел вперед, сев на скамью в середине длинного стола. Массивного, сколоченного из грубых досок по обычаю старых традиций, но гладко отполированного по требованиям современного времени.

Кавендиш сел так, что прямо напротив него оказался маркграф Дракенсберг. Огромный, заросший почти до самых глаз бородой крупный мужчина. Позади него, у стены, безмолвно возвышались два телохранителя – каждый по размеру не меньше маркграфа. Только Дракенсберг под долгим бременем власти обрюзг – не потеряв силы, но оставив в прошлом опасную стремительность и часть сноровки, а его телохранители – не индигеты, но восприимчивые к лириуму бойцы, даже в спокойной неподвижности выглядели опасно.

Ни они, ни сам Дракенсберг не удостоили Кавендиша даже взглядом – телохранители сохраняли неподвижность, а маркграф показательно заинтересованно выбирал предпочтительное блюдо из представленных на столе.

Рядом с Дракенсбергом, по левую руку, сидела женщина, одетая по альтаирской моде. Лицо спрятано за плотной сеткой вуали, под которой все же угадывались красивые черты; а под плотной тканью платья даже сейчас – когда женщина сидела, выпрямив спину и положив руки на колени, была видна грация фигуры.

По правую руку от маркграфа расположился слепой верховный жрец. В потертой рясе, с опущенным на плечи капюшоном, который открывал тонкую дряблую шею. На появление Кавендиша жрец не отреагировал, невидящим взглядом продолжая смотреть в противоположную стену. Лишь только женщина с закрытым вуалью лицом наблюдала за Кавендишем. Он чувствовал ее взгляд и интерес.

Появление Кавендиша было встречено полной тишиной. Никто ни словом, ни жестом его не приветствовал. Сидя за столом, Кавендиш несколько долгих секунд смотрел на маркграфа напротив. Размышляя, что власть, причем абсолютная, меняет мироощущение: вседозволенность Дракенсберга в пределах Северного круга показалась ему распространяющейся на остальные земли и пределы Империи. Кавендиш думал о том, что, не встречая сопротивления своей воле в Северном круге, Дракенсберг просто не привык терпеть отказов – и именно поэтому не отступается в желании получить себе неполной женой Дженнифер Агилар де Лариан.

Уверенное высокомерие – подвел итог Кавендиш, оценивая эмоциональное состояние сидящего напротив него человека. Словно подтверждая догадку Кавендиша, маркграф по-прежнему не обращал на него ни малейшего внимания, уделяя его взятой с блюда голени индейки. Как раз в этот момент Дракенсберг звучно вгрызся в жирное мясо, совершенно не стесняясь присутствующих. И прожевав буквально оторванный зубами кусок, вдруг посмотрел на Кавендиша. Такими же маслянистыми, как и ставшие жирными руки, глазами.

– Венсан Кавендиш, – произнес маркграф. Голос у него оказался громким и гулким, под стать размерам.

Кавендиш не ответил, промолчал. Он сидел с легкой улыбкой и для сохранения душевного равновесия и легкого настроя на беседу представлял, как суетливо Дракенсберг недавно бежал из Северного круга и как потом возвращался обратно. Кавендиш думал о том, сохранял ли маркграф при этом подобное показательное спокойствие.

Дракенсберг между тем, оторвав зубами еще один крупный кус мяса с голени, отбросил обратно на блюдо поглоданную кость и опустил ладони в большую пиалу с водой и лимоном. Сполоснув и тщательно вытерев руки полотенцем, Дракенсберг отодвинул от себя пиалу и вдруг выплюнул в нее крупный непрожеванный хрящ. Несколько маленьких брызг, как заметил Кавендиш, попали на женщину в вуали. Но она при этом даже не шелохнулась, сохранив невозмутимость и самообладание.

Пожевав губами и подвигав массивной нижней челюстью, бросив на пол полотенце, Дракенсберг наконец поднял взгляд и снова посмотрел Кавендишу прямо в глаза. Глядя на Кавендиша, он все еще активно двигал челюстью, явно языком доставая застрявшее между зубов мясо.