Волчий пастырь. Том 2 - [59]

Теперь сомнений у меня уже никаких не оставалось – нас предали.

Но путешествие, в которое позвал меня Двуликий бог, еще не кончилось. Оказывается, все только начиналось: осознавая себя уже в своем собственном теле, я понял, что лежу лицом вниз на каменистой плите, а вокруг клубится молочно-белый туман. Руки мои были бессильно вытянуты вдоль тела, как у упавшего ничком оловянного солдатика. Все тело сковано, как будто я провел на этом холодном камне много-много часов.

Попытавшись пошевелиться, я застонал от невыносимой боли и странного чувства нахлынувшей тяжелой тоски. Скрипнув зубами, преодолевая сопротивление непослушного тела, я с неимоверным трудом начал подниматься. Зашипев сквозь стиснутые зубы, со стоном усилия подтянул под себя колени и приподнялся на непослушных руках.

Встав на четвереньки, взял паузу отдышаться – даже такое изменение положения тела стоило мне невероятных усилий. Помотав головой по сторонам, огляделся. Без изменений: вокруг лишь голый камень и густой молочный туман насколько хватает взгляд. А хватало ненамного, буквально на десяток метров.

Несколько минут мне потребовалось, чтобы более-менее вернуть контроль над телом. И когда я наконец поднялся, настороженно озираясь, туман вдруг расступился. Только в одном направлении, как будто лишь часть занавеса отодвинули.

Моему взору предстало лежащее вдали поле. Долина, стиснутая уступами каменистых скал, между которыми кипела страшная битва. Сражались безо всякого порядка – тысячи воинов, каждый сам за себя. И стоило мне только присмотреться, как картинка вдруг приблизилась, и я увидел происходящее совсем близко, а в уши мне ударили звуки битвы.

Мелькали мечи, сверкали вспышки выстрелов, взрезали воздух конструкты заклинаний, горела земля и плавился камень. На поле тысячи воинов остервенело убивали друг друга самыми разными способами, причем кто за кого было совершенно неясно. Но подобное я видел и раньше; удивительным оказалось для меня то, что над битвой мелькали белые крылья валькирий, уносивших павших воинов. Девы войны несли тела к огромной крепости с воротами высотой… метров в двести, как минимум – невероятное сооружение.

Мой взгляд, скользнув за одной из валькирий, приблизился к крепости, позволяя рассмотреть все в мельчайших деталях. И я видел, как едва достигнув ворот воины воскресали, самостоятельно заходя внутрь; провожая одного из них глазами, я, словно невесомым призраком проник внутрь. И сначала услышал звуки веселого пира, а потом и увидел собравшихся в огромном зале тысячи пирующих воинов.

Вальхалла. Надо же, неожиданно.

Кому забвение в Посмертии, а кому вечный пир и бой.

Обхватив голову руками, я потер виски. И едва мне стоило отвести взгляд, как шумы пира и битвы моментально прекратились, и я вновь оказался в белом безмолвии. Как только крепость и битва исчезли из поля зрения, вокруг все вновь заполнило мглой тумана. Из которого проявились очертания человека.

Серая мгла была настолько плотной, что приближающаяся фигура словно пробивала ее, шагая ко мне. Обрадовавшись было, что сейчас наконец наступит ясность, через миг я пожалел о том, что не задержался взглядом на картине битвы и пира.

Потому что, поняв и осознав кто передо мной, я едва не вздрогнул от испуга: из мглистой и осязаемой пелены вышла высокая женщина в плаще, который волнами спускался с плеч, при этом совершенно не скрывая ее наготу.

Высокая женщина, как называют ее в Северном Круге.

Она действительно была высокая – выше меня на две головы. И прекрасная – но прекрасная только наполовину. Одна половина тела Высокой женщины была белокожей, живой; а вот вторая – мертвенно-желтой, покрытой струпьями и трупными пятнами. На здоровой стороне лица на меня внимательно, под выразительно изогнутой бровью, взирал голубой глаз; вместо второй глазницы на лице был темный провал, горящий внутри слабым серым отсветом.

Богиня Хель. Вот уж кого бы я никогда не видел.

– Ты мой, – произнесла Высокая женщина.

Я даже не заметил как, но ее «мертвая» рука поднялась, а черный ноготь, больше похожий на коготь, уже показывал на меня.

Туман за спиной Высокой женщины вдруг расступился, и я увидел узкий мост над лениво несущей свои воды широкой рекой. По мосту тяжело брели согбенные фигуры, исчезая в белесой дымке, скрывавший за собой противоположный берег.

Да, кому Валхалла с вечным сражением и пиром, а кому вот так… Не зря говорят о том, что Северные боги крайне жестки и жестоки.

«Ты мой», – еще раз повторило эхо, вернувшись шепчущим шепотом из плотной серой мглы вокруг.

– По какому праву? – стараясь смотреть в здоровый глаз Высокой женщины, спросил я.

– Ты вернулся в мир живых из Реки Крови. Это нарушает порядок мира.

Слова богини раздавались вокруг, я их слышал; но лицо Высокой женщины оставалось неподвижно. Это, если честно, пугало до неприятного тянущего чувства в животе. Пугало до перехваченного и спертого дыхания.

– Не ты меня вернула, не тебе меня и забирать, – покачал я головой.

– Но ты здесь. И ты – мой.

Рука Высокой женщины опустилась повелительным жестом, и я почувствовал как меня против воли увлекает вперед, в ее сторону. К мосту через реку мертвых. Спина покрылась холодным потом, когда навалилось осознание что лучше было бы мне отказаться от предложения Двуликого бога и выйти на улицу, поискав святилище Морриган.