Волчий берег - [12]

– Готовы? – Гудит голос со двора.

– Да! – Малинка бросается туда, как пчела на медовые цветы.

Прощание с дедом выходит коротким – и хорошо. Иначе рыдала бы горючими слезами, а перед этим Всеволодом отчего-то неохота.

– Ну, ровной дороги.

Дед кланяется, так, что борода до пояса достаёт. Мы, приложив руку к сердцу, тоже. Всеволод коротко кивает и идёт вперёд, Малинка бежит за ним вприпрыжку. Я вздыхаю – ничего не поделаешь, в город, так в город.

***

В Осины мы пришли через два дня поздним вечером. Наверное, из-за привычки ходить в тишине, город я чувствую заранее, в воздухе столько шума и запахов! И поля вокруг засеянные, ни клочка земли зря не пропадает.

Недалеко от окраины мы останавливаемся у большого дома, где второй этаж шире первого и стоит на подпорках. Кажется, его стены выгнулись, как у бочки, и вот-вот лопнут.

– Вы молодцы, шли быстро.

Из уст молчаливого Всеволода подобная похвала, что ведро воды на голову. Бодрит.

– Да. – Шепчет Малинка, чья влюбленность во время пути ничуть не убыла, разве что страданиями обросла, потому что все её попытки хотя бы поговорить Всеволод напрочь игнорирует. Сестра не сдаётся, она у меня настырная, и вода камень точит… но к счастью, Всеволоду пора уходить.

– Сидите в таверне до утра, отдыхайте. Я записку пошлю, и утром придёт за вами Шихов друг, возьмёт к себе, устроит.

– А куда возьмёт?

– Не знаю.

Вокруг так темно, что только огоньки в окнах домов видать. Всеволод уже не с нами. Он постоянно смотрит на север, в сторону, куда ведёт дорога и чуть ли не переминается с ноги на ногу.

– Деньги есть? – Спрашивает рассеяно, но свысока, с покровительством. Пока шли, удалось выяснить, что он не такой уж и взрослый – двадцать шесть лет. А с бородой и взглядом этим высокомудрым при знакомстве на все сорок тянул. И молчанием своим. Отчего, интересно?

– Он, наверное, несчастный. – Шептала мне ночью Малинка, когда в дороге приходило время ночевать, мы ложились спать и обсуждали перед сном Всеволода, пока тот уходил в лес по своим делам. – Одинокий.

– Ага.

– Чего ты хмыкаешь? Почему ты вечно хмыкаешь и смеёшься?

– Я не смеюсь.

– Смотри! – грозила сестрица. – Однажды обижусь на тебя и больше не прощу.

Звучало жутко, я чуть было не вздрогнула, но признаваться не собиралась.

– Больно надо мне над тобой смеяться! И вообще, отстань.

Я отвернулась, смотря, как по кустам пляшут отблески костра, а дальше сгущается мягкая темень.

– У, Жгучка! Правильно мама говорила – ты как крапива! Тронешь тебя и обожжешься! Мама говорила, что правильное имя тебе дала, как чувствовала!

– Отстань, сказала!

– Бе-бе-бе.

Малинка надулась и тоже отвернулась, прижавшись спиной к моей спине.

С той поры мы помирились, конечно. Проводники приходят и уходят – а сестра всегда остаётся сестрой. Вот только сейчас, когда время расставаться пришло, она словно цветок поникший. Ищет взгляда Всеволода, я сама бы на его месте не выдержала, хоть улыбнулась бы! – а он как истукан каменный, ничего не замечает.

– Деньги есть, спасибо, что проводил. – Благодарю я. И правда, не знаю, сколько бы мы без его помощи по лесу шатались, пока к людям бы вышли. А Всеволод словно по прямой линии шёл, даже головой не вертел, дорогу выбирая. Как будто дорога сама под ноги ложится.

Может, это его путь? Его нить?

– Ну, бывайте.

Всеволод кивает, а сам уже жадно щупает глазами дорогу. Похоже, куда-то сильно спешит.

Развернувшись, он так быстро пропал в темноте, что Малинка ахнула. И конечно, сразу носом давай хлюпать! Ну, всё, будет рыдать полночи. И хотя я стою с недовольным видом, это просто личина такая – сестру жаль. Сердце скачет, но я сжимаю губы, будто ничего не случилось. Я помню, какого это, узнать, что Василь после первого же отказа отчима про меня забыл да на другой женился. Малинке сейчас несладко – Всеволод пропал, так и не поняв, что ей нравился. А может, и понял, да решил внимания на девчонку не обращать. Может, и спасибо ему за это сказать нужно, ведь сколько таких, что воспользовался бы оказией, задурил голову, а потом пропал бы и хоть трава не расти? Да ещё когда дело сирот касается, о чём дед Ших Всеволоду рассказал.

Так что с другой стороны, не тронул, хотя мог. Не играл, с девичьими нежными чувствами не забавлялся. Может, и надо спасибо сказать. Только вот когда это разум помогал в лечении душевной боли?

– Он ушёл. – Шепчет Малинка.

– Да. Мне жаль.

– Почему он даже со мной не попрощался?

– Он сказал: «Ну, бывайте». Это обеих касалось.

Спорить сестра не хочет, склоняет голову.

Приходиться снова действовать самой. Снимать комнату, просить горячую воду, уговаривать Малинку искупаться и поесть. Между делом удалось выяснить, что на рассвете отсюда уходит обоз к Вишнянкам. Вишнянки – город на стороне людей, почти на границе с горными народами. Вишнянку я первым делом для жизни выбрала, много хорошего про неё слышала, но так вышло, что дорога наша шла ближе к Старым лесам, и пришлось передумать. До Вишнянок от дома ни за что было не добраться! А тут я в таверне на карту глянула и чуть не обомлела! Не могу понять, но мы оказались где-то очень далеко от места, где в лес входили. Тут пути пешком месяца два по прямой, а лесом ещё дольше. Не знаю, каким чудом мы тут оказались, не по воздуху же перенеслись?.. но об этом лучше подумать потом. Сейчас надо устроить свою жизнь и хотелось бы самим сделать выбор. Спасибо деду Шиху, денег как наберём, обязательно вернём долг, но оставаться в Осинах как-то неохота. Зачем знакомым деда такая обуза, за девчонок чужих отвечать? Решено! Едем в Вишнянки!