Волчицы из Машкуля - [35]

Граф велел слуге дважды повторить сказанное.

Затем он обратился к присутствовавшим.

— Прошу прощения, — сказал он, — но у ворот ждет какая-то дама, она приехала на почтовых и, по-видимому, не желает говорить ни с кем другим, кроме меня. Вы разрешите мне отлучиться на несколько минут, чтобы узнать, что же она хочет от меня?

Возражений не последовало; вот только во взгляде, которым графиня де Вуйе проводила мужа до дверей, сквозило легкое беспокойство.

Граф поспешил к воротам и, в самом деле, увидел стоявший там экипаж.

В нем находились двое: мужчина и женщина.

На козлах рядом с кучером сидел лакей в небесно-голубой с серебряными галунами ливрее.

Увидев графа де Вуйе, которого он, по-видимому, ждал с нетерпением, лакей легко соскочил на землю.

— Да шевелись же ты, тихоход! — крикнул он, считая, что граф может его слышать.

Граф де Вуйе замер в недоумении, и даже больше чем в недоумении, — в изумлении.

Какой-то лакей посмел обратиться к нему так непочтительно?

Он подошел поближе, чтобы устроить головомойку нахалу.

И вдруг он расхохотался.

— Как, это ты, де Люссак? — спросил он.

— Разумеется, это я.

— Что означает этот маскарад?

Мнимый лакей открыл дверцу кареты и подал руку сидевшей в ней даме, чтобы помочь ей выйти.

— Дорогой граф, — сказал он, — имею честь представить тебе ее высочество герцогиню Беррийскую.

Затем, обратившись к герцогине, он произнес:

— Герцогиня, имею честь представить вам одного из моих лучших друзей и одного из самых верных ваших слуг, графа де Вуйе.

Граф отступил на два шага.

— Герцогиня Беррийская! — в изумлении воскликнул он.

— Да, она, сударь, — ответила герцогиня.

— Разве ты не счастлив, не горд принимать у себя ее королевское высочество? — спросил де Люссак.

— Так счастлив и так горд, как только может быть настоящий роялист, но…

— Как это? Есть какое-то «но»? — спросила герцогиня.

— Но сегодня день рождения моей жены и у меня за столом — двадцать пять человек!

— Ну что ж, сударь, раз существует французская поговорка: «Если есть место для двух, найдется место и третьему», то дадим ей более широкое толкование: «Если есть место для двадцати пяти, найдется место для двадцати восьми»; предупреждаю, барон де Люссак, хотя в настоящую минуту и выполняет роль лакея, рассчитывает поужинать со всеми, поскольку умирает с голоду.

— О! Не беспокойся, я сниму ливрею, — вставил барон.

Граф де Вуйе схватился за голову, готовый рвать на себе волосы.

— Как же быть? Как же быть? — восклицал он.

— Полноте, — сказала герцогиня, — давайте рассуждать здраво.

— О да, рассудим здраво, — ответил граф. — Ваше предложение как нельзя кстати! Я схожу с ума.

— И похоже, не от радости, — заметила герцогиня.

— От ужаса, мадам!

— О! Вы преувеличиваете трудность положения.

— Но поймите же, мадам, у меня за столом префект Вьенна и мэр Шательро!

— Что ж, представьте меня им.

— В качестве кого, Боже милостивый?

— В качестве вашей кузины. Есть же у вас кузина, живущая в пятидесяти льё отсюда?

— Что за мысль, мадам!

— Ну же, ну!

— Да, в Тулузе у меня есть кузина — госпожа де ла Мир.

— Вот и отлично! Я буду госпожой де ла Мир.

Затем она обернулась и подала руку старику лет шестидесяти — шестидесяти шести; ожидая окончания их разговора, он не выходил из кареты.

— Сюда, господин де ла Мир, сюда! — сказала она. — Мы устроили сюрприз нашему кузену: прибыли как раз ко дню рождения его жены. Идемте же, кузен, — добавила герцогиня, спускаясь с коляски.

И она весело взяла графа де Вуйе под руку.

— Идемте, — ответил г-н де Вуйе, решив участвовать в отчаянном предприятии, которому герцогиня положила такое веселое начало. — Идемте!

— А как же я? — крикнул барон де Люссак (он влез в коляску, превращенную им в гардеробную, и снимал там небесно-голубую ливрею, облачаясь в черный редингот). — Про меня, случайно, не забыли?

— Но ты-то кем у нас будешь? — спросил г-н де Вуйе.

— Черт возьми! Я буду бароном де Люссаком и, если мадам не возражает, кузеном твоей кузины.

— Полегче, полегче, господин барон! — заметил старик, сопровождавший герцогиню. — Мне кажется, что вы позволяете себе слишком много вольностей.

— Ба! Мы тут среди полей, — сказала герцогиня.

— В полевых условиях, вы хотели сказать! — подхватил де Люссак.

И, закончив переодевание, в свою очередь, он воскликнул:

— Идемте!

Граф де Вуйе, выйдя вперед, храбро направился в столовую.

Необъяснимо долгое отсутствие графа удивило гостей и встревожило хозяйку.

Поэтому, когда дверь столовой вновь открылась, все взгляды обратились на вошедших.

Но сколь ни трудна была роль, какую им предстояло сыграть, актеры ничуть не растерялись.

— Дорогая, — обратился граф к жене, — я рассказывал тебе об одной моей кузине, живущей в окрестности Тулузы.

— Госпоже де ла Мир? — быстро подхватила графиня.

— Вот именно, госпоже де ла Мир. Так вот, направляясь в Нант, она не могла проехать мимо нашего замка, не познакомившись с тобой: по воле случая она прибыла в день твоего рождения; надеюсь, что это принесет ей счастье.

— Дорогая кузина! — воскликнула герцогиня, раскрывая объятия графине де Вуйе.

Женщины поцеловались.

Представляя мужчин, граф ограничился тем, что громко произнес: