Волчьи дети Амэ и Юки - [15]

Но очередной день принёс с собой дождь, после которого Хана вышла в поле и увидела, что все всходы завяли.

— А-а-а-а-а!

— Почему? — спросила Юки, опустившись на корточки перед погибшим ростком.

Хана в недоумении перелистывала книгу, но смогла лишь пробормотать, что делала всё, как там написано. Может, из-за нехватки денег они купили недостаточно удобрений?

Кто-то обратился к деревенским старикам, занятым прополкой:

— Прошу прощения!

— А?

Хосогава и Ямаока выпрямились и повернулись на голос. За ними с небольшим опозданием оглянулся и Нирасаки. Его взгляд наткнулся на Хану, указывающую на рощу за грядками с гортензией.

— Можно мне взять опавших листьев из рощи?

Хосогава так опешил, что невольно переспросил:

— Чего взять?!

— Опавших листьев!

— Да ни один дурак не спрашивает, можно ли их брать! — изумлённо отозвался Ямаока.

Хана поблагодарила их и направилась в рощу.

Хосогава и Ямаока переглянулись.

— Интересно, сколько протянет?

— Скоро начнёт выть, что у нас нет ни супермаркетов, ни караоке.

— Это точно.

Они усмехнулись и вернулись к работе.

— …

Нирасаки молча посмотрел в сторону рощи, а затем угрюмо повернулся к ней спиной.

Хана выдернула все погибшие растения, взяла мотыгу и смешала с землёй листья, которые притащила из рощи в полиэтиленовых мешках. Затем она достала купленные горшки с рассадой помидоров и баклажанов и осторожно пересадила каждый росток.

— Теперь получится.

Откровенно говоря, продолжать тратиться на семена попросту опасно. К тому же лето уже приближается. Если уж и эти ростки не приживутся, придётся забыть о летних овощах и ждать осенней посевной поры. Хана бережно окучивала растения, вознося молитвы земле. И тут…

— Мама…

Хана услышала рядом с собой всхлипы и подняла голову.

— Амэ! Что с тобой?!

Она увидела перед собой красное, зарёванное, исцарапанное лицо сына, наполовину обратившегося волком.

Хана схватила Амэ на руки и поспешила в дом. Юки, сидевшая в зале с набитым сладостями ртом, беззаботно пояснила:

— Кошка. Хоть он и волк, но такой слабый, что она его задирает.

Хана вытерла слёзы Амэ и помазала небольшую ранку на носу.

— Ничего страшного, просто царапина.

— Так нельзя.

— Юки, — Хана с укором посмотрела на дочь.

Амэ прильнул к матери и умоляюще пролепетал:

— Сделай хорошо.

— Всё хорошо, всё хорошо, — повторяла Хана, словно заговаривая боль.

Она нежно погладила Амэ по спине, и тот, успокоившись, уткнулся в мамины колени. Однако Юки такое поведение не понравилось. Она встала и нарочито громко сказала:

— А вот я даже кабанов не боюсь.

— Ты видела кабанов?

— Видела. И обезьян, и антилоп. И нисколечко они меня не пугают. Они так смешно убегают, когда я гоняюсь за ними, а ещё…

— Юки.

— Когда я писаю, они…

— Юки, вспомни, я же говорила не обижать животных.

— Но…

— Пожалуйста.

Юки скуксилась. «Почему ты не хвалишь меня?» — читалось на её лице. Но она проглотила обиду, взяла себя в руки и села обратно.

— Ладно.

— Спасибо.

— Сделай ещё хорошо, — вновь попросил Амэ.

— Всё хорошо, всё будет хорошо, — бормотала Хана, нежно поглаживая его по спинке. — Но и правда…

Возможно, так жить действительно нельзя. Может, она и смогла бы научить его жить по-человечески, но как научить его быть волком? Как же взрослеют волчьи дети?

Девушка взглянула на фотографию их отца.

Хана отправилась с детьми на пикник в сторону ближайшей горы. Безлюдная тропа, что вела по склону, совсем обрядилась в летние одежды, и нередко на пути вставали пышные заросли мелкого бамбука, которые Юки раздвигала подобранной по пути палкой.

— Ну-у, не отставайте.

— Подожди, Юки.

Хана остановилась, чтобы дождаться с трудом идущего в гору Амэ.

— Давай, Амэ, идём.

— Неси.

— Что? Уже?

Они прошли всего ничего. Но Амэ упрямился: «Неси!» Сверху донёсся голос Юки: «Ну, быстрее же!» Хана улыбнулась, и Амэ с кислым видом зашагал дальше.

Во время привала Хана читала им детскую познавательную книжку о волках. «Волки начинают охотиться примерно через четыре месяца после рождения. Сначала они учатся на мышах и других мелких животных, а повзрослев, начинают ходить вместе со стаями взрослых волков…»

— Стая! — воскликнула Юки, крепко обхватив ладошкой запястье брата.

Амэ помрачнел, освободил руку, обхватил колени и уткнулся взглядом в землю.

— Не хочу.

— Фи, ну и ладно!

Юки подняла нос, принюхалась к ветру, а затем убежала наверх без брата.

— Далеко не забегай.

— Ага!

Юки намотала платье на шею, вложила в него бутылку с водой, обернулась волчонком и исчезла в лесу.

Оставшись наедине с матерью, Амэ надулся.

— Давай уже домой.

Хана, чтобы хоть как-то его развеселить, сорвала листок, проверила его по ботаническому атласу и предложила:

— А попробуй-ка съесть.

— …

Амэ взял в руки палочку и принялся угрюмо ковыряться ею в земле.

Юки-волчонок бежала по лесу среди слепящих лучей летнего солнца, пробивавшихся сквозь листву. Она пробовала охоту на вкус.

Юки следовала за своим обострившимся любопытством: она начала узнавать истекающие смолой деревья, обращать внимание на форму следов, отличать по запаху звериные кучки, а также, вглядываясь и вслушиваясь, находить спрятанное. Заметив движение, она преследовала добычу до последнего. Ей досталось в нос от оленя, но девочка-волчонок не расстроилась. Юки бесшумно подкрадывалась к перепелам, самозабвенно ворошила мышиные норы, не обращала внимания на угрожавших ей змей и упорно преследовала по пятам зайцев. Она читала дома справочники по насекомым и животным, поэтому обитатели лесов были ей уже знакомы и радость от встреч с ними потеряла остроту. Когда ей удавалось кого-то поймать, она пробовала добычу, нюхала, трогала лапой и внимательно разглядывала. Её удивляли шестиногие насекомые и безногие змеи. Она любовалась цветными перьями птиц, раскрывая им крылья. Заглядывалась на сильные задние лапы убегающих зайцев. Когда к концу подходила одна охота, она тут же начинала следующую, ставя перед собой всё более сложные цели.