Волчье племя - [33]

…Изок знал, что их должны убить. Более того, Изок должен был вести убийц, но он отказался. Он слишком восхищался подвигами Ронана, чтобы пойти на подобную низость.

Изок был счастлив тем, что они остались в живых! Но все же он не осмелился предупредить их, выдать своего княжича.

Княжич Бранко!

…Но почему?!

Глава восьмая

В небе над Будинеей стояла полная луна, словно громадный, бледный, серебристо-розовый, сияющий цветок… Княжич Бранко любовался луной, распахнув резные створки окна. Ему казалось — в полнолунье не только существа, но и предметы меняют облик, и дышится как-то по-другому, и мысли текут иначе, и странные чувства переполняли сейчас его сердце — нежность и тоска, томленье и тихая радость. По темному небу, по черным ветвям стекал лунный свет в глаза княжича, а через глаза — в самую душу… И перед ним оживали воспоминания, и вспоминались сказки, те, которые ему когда-то рассказывала его чудесная, обожаемая мамочка, и он снова слышал ее голос, и те песни, которые пела она…

Он помнил: мамочка была высокая и тонкая, как ветла, и такая легкая, что ему казалось — по воде пройдет, как по суху! Ему казалось, она — самая красивая! Теперь он знал: самой красивой она не была, она и вовсе не была красивой, и многие удивлялись выбору князя, многие — но не те, кто знал его!

Она была единственной дочерью одного из князевых воевод. Гордая, независимая, отважная, как мальчишка, она превыше всего ценила свою свободу и вовсе не собиралась выходить замуж… Никогда! Ей были чужды все милые, тихие женские радости, она презирала женскую работу, вышиванию и плетению кружев предпочитала — объезжать диких жеребцов, стрелять их лука по мишеням и охотиться на Большом Болоте. Она никогда не смущалась и даже перед князем Браном не опускала глаз. Этим-то она его и пленила. И ему захотелось умирить ее… Воистину — это было достойной князя задачей! И князь посватался, и отец-воевода был согласен (еще бы — попробуй, поперечь князю Брану!), но дочь ответила решительным отказом, и тогда князь Бран похитил ее, дав отцу-воеводе достойный выкуп за девичью косу… Но и после того, как срезанная коса была отослана отцу, молодая княгиня не смирилась: она еще не раз пыталась бежать, один раз даже почти добралась до Великого Леса, ее приходилось запирать и стеречь, как пленницу — пока не забилось под сердцем дитя.

Княжич был слабым ребенком, очень слабым, лет до восьми даже ходить не мог… Единственный сын, наследник — и такой больной! Князь Бран даже видеть его не хотел. Презирал. Иногда мальчику казалось даже, что отец его по-настоящему ненавидит… Он был для князя несбывшейся надеждой. И князь предпочитал по-реже вспоминать о нем. Мальчик почти не знал отца, а потому — боялся. Мамочка была всем его миром! Пока она была жива — Бранко смотрел на мир ее глазами. Когда она умерла…

Когда она умерла, Бранко был уже совсем взрослым парнем — во всяком случае, по законам будинов он уже имел право жену в дом привести — ему было семнадцать. Но принять горе, как положено взрослому и сильному, он не смог. Он затворился в покоях, он не хотел видеть света, он рыдал целыми днями, перебирая и целуя ее украшения, платья, платки… Горе сокрушило его и, одновременно, ожесточило. Он ненавидел всех вокруг — за то, что они были живы, тогда как мамочка ушла навеки! Он ненавидел этот мир — за то, что мир еще существовал! Без нее… Горе могло бы сблизить их с отцом, но, вместо этого, горе развело их еще дальше. Отец еще сильнее презирал Бранко — за слабость, за то, что сын никак не хотел «становиться мужчиной». А княжич ненавидел отца за то, что Бран никак не показал своего горя, словно и не заметил того, что жены не стало… Правда, не при жизни ее, ни после смерти, князь Бран другой жены в дом не привел, хотя — мог бы, хотя его даже толкали на это, намекая, что Будинее нужен наследник более достойный трона и славы отца, нежели слабенький Бранко!

Два года после смерти мамочки княжич прожил словно в полусне — в воспоминаниях о ней! — без цели, без желаний, без мечты… А потом — год назад это было — Будинею волна лютых бесчинств, творимых стаей обезумевших волколюдов. Такого не случалось прежде никогда, чтобы они не поодиночке, а в множестве, в стае покинули Лес, чтобы нападали — не таясь. Известия о происходящем проникли даже за ту завесу горя, которой окружил себя Бранко, и даже пробудили какой-то интерес… Ведь это действительно было событие! Реальное событие, а не те мечты о будущих завоеваниях, которыми бредили все при дворе Брана! Бранко заинтересовался… И, когда пришло известие о том, что стая — разгромлена и перебита, а предводительница (девка! — волколюдица, оборотень, нежить — как только не говорили о ней!) — предводительница ранена и взята в плен, и скоро прибудет в Гелон (в клетке и в цепях, конечно же!), и для нее готовы уже подвал и ошейник, и заготавливают смолу и дрова, чтобы сжечь эту ведьму — когда все эти известия дошли до княжича, он просто не мог оставаться дальше в полумраке покоев, он вышел в мир… Чтобы спуститься в подвал и взглянуть на нее!

Он никогда не забудет, как впервые увидел Фрерону.