Волчье отродье - [9]

- Подойди-ка сюда, - сказал Нордел, - и возьми бедную девочку за руку.

Ричард соскользнул со стола и опустился на колени рядом с Карой. Взял в свои ладони ее теплые пальцы.

- Не уходи, Ричи, - попросила Кара.

- Хорошо, - ответил он, - не уйду.

Пока Нордел наспех бинтовал ему палец и залеплял пластырем, за Карой прислали каталку. Ее повезли в приемный покой, пристроив сумочку на коленях. Когда Ричард догнал Кару, санитар как раз заводил каталку в лифт.

- Куда мы едем? - спросил Ричард.

- В родильный зал, - ответил санитар, пожилой человек со слуховым аппаратом и выпиравшей из кармана пачкой сигарет. - На четвертый этаж. Разве вам не показывали?

Ричард покачал головой.

- Это не наша больница, - сказала Кара. - Нас водили по больнице "Седарс".

- А меня, к сожалению, не водили, - сказал Ричард и сам удивился.

Осмотрев Кару, медсестра определила, что шейка матки сглажена на сто процентов и раскрыта почти на восемь сантиметров.

- Ого, - воскликнула она, - пойдемте рожать ребеночка.

- Здесь? - спросила Кара, понимая, что говорит глупость. - Но я...

- Что "я"? - сказала сестра. - Следующего пойдете рожать в "Седарс".

На Кару быстро надели халат цвета зеленых водорослей и покатили в родильный зал. Это была большая комната, обставленная так, что должна была, по замыслу дизайнеров, напоминать дорогой номер в гостинице аэропорта, выкрашенная в бледно-серые и сиреневатые тона, с мебелью из дубового ламината и плакатами на стенах, ненавязчиво рекламирующими прошлогодние фестивали камерной музыки в Санта-Фе. В воздухе, однако, чувствовался запах больничного кондиционера, а вокруг кровати было столько диагностического оборудования, столько проводов, звуковых сигналов и мониторов, что комната казалась тесной и впечатление от поддельной роскоши совершенно пропадало. Ричард подумал, что все эти приспособления и трубки, нависающие над Карой, делают родильный зал очень похожим на павильон звукозаписи.

- Мы забыли взять фотоаппарат, - сказал он. - Наверно, надо это заснять, как ты думаешь?

- У нас есть автоматы, - сказала сестра, подтянув ноги Кары к ее груди и раздвинув их. Снаружи половые губы распухли и стали темного табачного цвета, а в середине как будто открылась рана, по цвету напоминающая ярко-розовую жвачку. - Там продаются расчески, зубная паста. По-моему, там есть и фотоаппараты. Знаете, такие одноразовые.

- У меня еще есть время?

- Кажется, есть. Но точно никогда нельзя сказать.

- Кара, ты хочешь, чтобы я фотографировал? Мне пойти? Я скоро вернусь. Кара?

Кара не отвечала. Она вся отдалась родовым схваткам, глаза были закрыты, голова откинута назад, лоб светился от боли и сосредоточенности, как лоб Христа в час распятия.

Сестру больше не интересовал ни Ричард, ни фотоаппарат. Она держала руку Кары в своей, а другой гладила ее по голове. Их головы были совсем рядом, и сестра что-то прошептала Каре на ухо. Кара кивнула, закусила губу и рассмеялась каким-то злым лающим смехом. Ричард не медлил. Он понимал, что должен чем-нибудь помочь Каре - правда, сестра, кажется, держала ситуацию под контролем. Ему нечего было тут делать, да и места у кровати не хватало.

- Я скоро вернусь, - повторил он.

По дороге на второй этаж он заблудился, потом, уже на втором этаже, снова заблудился: никак не мог найти, где автомат. Автомат стоял, мерно жужжа, в коридоре у дверей столовой, недалеко от мужского туалета. За высокой стеклянной дверью, если нажать кнопку, начинала вертеться карусель из огромного количества косметических и гигиенических средств, а также разных игр и безделушек для развлечения маленьких пациентов. Фотоаппарат остался только один - последний. Ричард опустил двадцатидолларовую купюру, но сдачи не получил.

Подойдя к родильному залу, он остановился и дотронулся рукой до дверной ручки. Холодная и сухая на ощупь, она неожиданно ударила его током. Из-за двери до него донесся голос Кары. Она сказала "черт" с таким спокойствием, что это его испугало. Он разжал пальцы.

Послышался скрип резиновых подошв - кто-то шел быстрыми, решительными шагами. Прямо ему навстречу по коридору спешила Дороти Пендльтон. Она натянула розовую медицинскую форму поверх своей уличной одежды. Форма была ей тесновата в груди, а край рубашки с меткой из прачечной свободно болтался у пояса. Приближаясь к Ричарду, Дороти торопливо закалывала волосы на затылке, роняя по пути шпильки.

- Так ты сделал, что требовалось, - сказала она. - Молодец.

Ричард удивился, что его так обрадовало появление Дороти. Румяная и бодрая, она казалась сосредоточенной, но не взволнованной. От нее приятно пахло сладким кофе. Через плечо висел большой кожаный мешок, покрытый лоскутными узорами, вырезанными из старых и рваных восточных ковров. Среди тюбиков с маслом жожоба и медицинских инструментов виднелась свернутая в трубочку программа скачек.

- Да, я, знаете ли, рад, что моя сперма наконец-то пригодилась, - сказал он.

Дороти кивнула и потянулась к двери.

- Хорошая сперма, - подтвердила она, почувствовав, что ему что-то от нее нужно, мудрое слово повитухи, руки, которые, взяв за ноги, рывком втянули бы его, лишенного кислорода, назад, в ослепительный блеск и кутерьму окружающего мира. Но она уже и так потратила на него уйму времени, а потому взялась за ручку двери.