Волчье логово. Красная кокарда. Капитан Поль - [17]

Шрифт
Интервал

При нашем приближении по обеим сторонам коридора приоткрывались двери, из которых выглядывали вооруженные люди в кирасах. Нас преследовал звон оружия и людской говор, а из открытых окон со двора доносилось бряцание уздечек и удары лошадиных копыт по камням мостовой. Дом видимо являл собой временную крепость. Все это поражало меня. Разве это происходило не в Париже, с его ночною стражей и крепкими воротами? Разве не пугает этих людей краткость августовской ночи? Даже в самом уединенном замке Керси, в военное время и в глухую зимнюю ночь вряд ли можно было встретить столько вооруженных мушкетами и пиками людей.

Естественно все это усиливало наши, а в особенности Круазета, подозрения. Когда мы поднимались по упомянутой мною узкой лестнице, я услыхал, что он замедлил шаг, а затем быстро побежал назад. В недоумении я бросился за ним. Сбежав вниз я оглянулся: Мари со слугой остановились в нерешительности, и я слышал, как последний требовал, чтобы мы вернулись. Тем временем Круазет уже был в конце коридора. Успокоив жестом нашего провожатого, я поспешил к брату, но мне преградил было дорогу какой–то человек, возникший передо мной из внезапно открытой двери. Он слышал наши торопливые шаги и теперь подозрительно смотрел на меня, но вскоре, пробормотав что–то, пропустил. Я побежал далее и очутился в дверях той комнаты, где мы ужинали. Тут я застыл словно пригвожденный к месту, ибо увидел сцену, потрясшую меня до глубины души, и лишь гордость не позволила мне принять участие в том, что я увидел.

В центре комнаты стоял Безер, а подле него ужасный монах. Круазет склонился перед ними, протянув к Видаму руки с мольбой.

— Но, мсье Видам, — словно во сне услышал я голос мальчика, — лучше сразу убить ее, чем разбивать ей сердце! Имейте жалость! Убить его — означает смерть и для нее!

Видам хранил молчание, устремив гневный взгляд свой на Круазета. Монах же явно издевался над мальчиком.

— Сердца скоро заживают, особенно женские, — говорил он.

— Но не у Кит, — воскликнул с горячностью Круазет, — не у Кит, Видам! Вы не знаете ее!

Напрасно он вымолвил эти слова! Гневная судорога пробежала по лицу Видама.

— Вставай, мальчик! — крикнул он. — Я написал мадемуазель о том, что я собираюсь сделать, и я исполню это. Безер держит свое слово. Клянусь именем Бога, — хотя в эту дьявольскую ночь я сомневаюсь даже в Его бытии, — что я сдержу слово! Иди!

Лицо его было перекошено яростью, глаза устремлены вверх, словно он призывал свидетелем клятвы Того, чье имя только что готов был отвергнуть.

Эта сцена была для меня последним ударом того дня. Словно сомнамбула я побрел обратно к лестнице, преследуемый по пятам Круазетом. Я ничего не замечал из того, что делалось вокруг, и только скрежет ключа, поворачиваемого нашим тюремщиком в замке, пробудил меня к жизни и я осознал, что мы заперты одни в маленькой комнате под самою крышей.

Кроме двух соломенных тюфяков, брошенных в углу, и огарка свечи, при свете которого комната казалась еще более убогой, здесь ничего больше не было. Я бросился на один из этих тюфяков и, отвернувшись лицом к стене, стал думать о наших рушащихся планах и торжестве Видама, проклиная в душе Сент–Круа за то последнее унижение, которому он был причиной. Потом гнев мой стал утихать, и я перенесся мыслями к Кит, в Кайлю, которая находилась так далеко от нас, — к бедной Кит с ее кротким и бледным лицом… И я простил Круазета: ведь он просил не за нас. Он унизился только ради нее…

Не знаю сколько времени я пролежал в таком полузабытьи, и что делали мои товарищи — спали, или молча бродили по комнате.

Прикосновение руки Круазета, заставившее меня вздрогнуть, вернуло мои мысли и сознание к действительности.

— Ан! — окликал он меня. — Ан, ты что спишь?

— Что такое? — спросил я, приподнимаясь на своем тюфяке.

— Мари… — начал он.

Но надобности продолжать не было, ибо я сам уже увидел Мари. Приподнявшись на цыпочки, он стоял у противоположной стены, переходящей непосредственно в покатую часть крыши, и приподнимал ставню, закрывавшую расположенное наклонно незастекленное окно. Это было окно на улицу!

— Нет ли там водосточной трубы? — прошептал я, и при первой мысли о возможном побеге меня охватило волнение.

— Нет, — тоже шепотом отвечал Круазет. — Но Мари говорит, что там перекинут брус через улицу, до которого мы пожалуй сможем добраться.

Быстро вскочив на ноги я занял наблюдательный пост рядом с Мари. Когда мои глаза немного привыкли к ночному мраку, я смог увидеть только бесконечную пустыню островерхих крыш, тянущуюся во всех направлениях. Под самым окном зияла пропасть узенькой улицы, отделявшей нас от противоположного, более низкого дома, крыша которого была где–то на уровне моих глаз.

— Я не вижу никакого бруса, — сказал я.

— Смотри вниз, — отвечал Мари.

Последовав его совету я наконец разглядел узкий брус, являвшийся связующей опорой двух домов. Он начинался на пятнадцать или шестнадцать футов ниже нашего окна и заканчивался чуть ниже слабо освещенного окна в стене противоположного дома. Я покачал головой.

— Мы не сможем спуститься туда, — сказал я, мысленно прикидывая расстояние до бруса и глубину чернеющей под ним пропасти.


Еще от автора Александр Дюма
Королева Марго

Роман французского классика Александра Дюма-отца «Королева Марго» открывает знаменитую трилогию об эпохе Генриха III и Генриха IV Наваррского, которую продолжают «Графиня де Монсоро» и «Сорок пять». События романа приходятся на период религиозных войн между католиками и гугенотами. Первые шаги к трону молодого принца Генриха Наваррского, противостояние его юной супруги Марго, женщины со своеобразным характером и удивительной судьбой, и коварной интриганки – французской королевы Екатерины Медичи, придворная жизнь с ее заговорами и тайнами, кровавые события Варфоломеевской ночи – вот что составляет канву этой увлекательной книги.


Две Дианы

В романе знаменитого французского писателя Александра Дюма «Две Дианы» присутствуют все компоненты, способные привлечь к нему внимание читателя. Здесь есть зловещие тайны и невинная героиня – жертва коварных интриг, есть дуэт злодеев – Диана де Пуатье и коннетабль Монморанси, есть, наконец, благородный герцог де Гиз. А красочно воссозданная историческая канва, на фоне которой происходит действие романа, добавляет к его достоинствам новые грани.


Робин Гуд

Роман Дюма «Робин Гуд» — это детище его фантазии, порожденное английскими народными балладами, а не историческими сочинениями. Робин Гуд — персонаж легенды, а не истории.


Граф Монте-Кристо

Сюжет «Графа Монте-Кристо» был почерпнут Александром Дюма из архивов парижской полиции. Подлинная жизнь Франсуа Пико под пером блестящего мастера историко-приключенческого жанра превратилась в захватывающую историю об Эдмоне Дантесе, узнике замка Иф. Совершив дерзкий побег, он возвращается в родной город, чтобы свершить правосудие – отомстить тем, кто разрушил его жизнь.Толстый роман, не отпускающий до последней страницы, «Граф Монте-Кристо» – классика, которую действительно перечитывают.


Сорок пять

Роман является завершающей частью трилогии, в которой рисуется история борьбы Генриха Наваррского за французский престол.


Черный тюльпан

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать

Человек, который вышел из моря. Контрабандный рейс

Французский писатель Анри де Монфрейд (1879–1974) начал свою карьеру как дипломат во французской миссии в Калькутте, потом некоторое время занимался коммерцией — торговал кожей и кофе. Однако всю жизнь его привлекали морские приключения, и в 32 года он окончательно оставляет государственную службу и отправляется во французскую колонию Джибути, где занимается добычей жемчуга. По совету известного французского писателя Жозефа Кесселя он написал свою первую повесть «Тайны Красного моря» — о ловцах жемчуга, которая с восторгом была принята читателями, а автор снискал себе славу «писателя-корсара».


Поход «Северянки»

Об одном из походов подводной лодки «Северянка» во время Великой Отечественной войны.


HOMO Navicus, человек флота. Часть первая

В этой, с позволения сказать, книге, рассказанной нам З. Травило, нет ничего особенного. Это не книга, а, скорее всего, бездарная запись баек и случаев, имевших место быть. Безусловно, наглость З. Травило в настойчивом предложении себя на рынок современной работорг…ой, литературы, не может не возмущать цивилизованного читателя, привыкшего к дамским детективам, дающим великолепную пищу для ума. Или писал бы, как все, эротические рассказы, все интереснее. А так ни тебе сюжета, ни слезы, одно самолюбование. Чего только отзывы (наверняка купил) стоят! Впрочем, автор и не скрывает, что задействовал связи и беззастенчивый блат для издания своих пустых россказней.


Октавиус

«…Я развернулся и спустился обратно в каюту. В самом появлении каперов особой угрозы я не видел, но осторожность соблюдать было все же нужно. «Октавиус» отошел от причала, и я уже через несколько минут, когда корабль вышел на рейд, пожалел о своем решении: судно начало сильно валять, и я понял, что морская болезнь – весьма заразная штука, однако деваться было уже некуда, и я принял этот нелегкий жребий. Через полчаса стало совсем невыносимо, и я забрался в гамак, чтобы хоть как-то унять эту беду. Судно бросило якорь, и Ситтон приказал зажечь стояночные огни.


Среди дикарей и пиратов

Молодой Годфрей Рэйнер поступает мичманом на английский военный корвет, который отправляется на поиски испанского судна, грабящего купеческие корабли и торгующего невольниками. Погоня за пиратами оборачивается началом долгой одиссеи, в которой абордажные схватки и кораблекрушения сменяются робинзонадой, полной экзотики и опасных приключений.За 30 лет своей литературной деятельности английский писатель Уильям Генри Джайлз Кингстон (1814–1880) создал более сотни романов, действие которых происходит во всех уголках земного шара.


Дочь регента. Жорж

Настоящее издание представляет историко-приключенческие романы времен Людовика XIV и регентства. Содержание: Александр Дюма. Дочь регента Александр Дюма. Жорж.


Волчье логово

Эта книга посвящена временам, когда плащ и шпага были столь же неотъемлемой принадлежностью мужчины и дворянина, как честь и благородство.


Невеста Чернобородого

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Невеста Чернобородого

В книгу вошли произведения Джереми Прайса «Невеста Чернобородого», Артура Конан Дойля «Рассказы о капитане Шарки», Пьера Мак Орлана «На борту «Утренней звезды»», Р. Ф. Делдерфилда «Приключения Бена Ганна». Содержание: Джереми Прайс. Невеста Чернобородого Артур Конан Дойль. Рассказы о капитане Шарки Пьер Мак Орлан. На борту Утренней звезды Рональд Фредерик Делдерфилд. Приключения Бена Ганна.