Вокзал для двоих (киноповесть) - [17]

- Вы самая чуткая на свете сирота! - воскликнул Платон. - Огромное вам спасибо, Юленька!

Уже в дверях Юля вспомнила:

- Да, мне тут один субчик пластинки предложил. Наши выпустили Челентано и Джо Дассена. Три рубля сверху за каждую.

- У меня проигрывателя нету, ты же знаешь! - развела руками Вера.

Юля с многозначительным видом прикрыла за собой дверь. Платон и Вера остались вдвоем.

- Никуда я не опоздала! - сразу призналась Вера, опустив глаза в пол. - Просто не хотела оставлять вас с ней вдвоем. Она нахальная!

Платон во все глаза смотрел на Веру и почему-то молчал.

- Что же вы ко мне не пристаете? - перешла в атаку Вера. - Я же сама навязываюсь. Что вы молчите? Будете потом вспоминать, как застряли на промежуточной станции и подвернулась там одна официанточка. И завязался с ней романчик! Смешно… в комнате для иностранцев…

Платон все еще молчал.

- Она была, ну, не так чтобы очень… но поскольку дело-то было проездом…

- До этого вы все похоже рассказывали, - наконец-то заговорил Платон, - а тут ошибка! Она была необыкновенная, она была добрая, она была душевная, она была прекрасная, она была черт-те что!

- Господи! - вздохнула Вера. - Мне таких слов никогда не говорили!

Неизвестно, что бы сейчас произошло, вернее, известно, но… неожиданно раздался стук в дверь. Стук как в дверь, так и вообще, как правило, раздается неожиданно.

Платон отступил подальше от Веры и раздосадованно сказал:

- Нигде нет покоя!

На пороге с виноватым видом возникла Юля:

- Ребята, караул! Понимаю, как я не вовремя! Но нелетная погода! Если б вы знали, как я ненавижу нелетную погоду! Сейчас с аэродрома мне доставят их целую стаю. Набегаюсь я тут!…

- Как это все некстати! - вырвалось у Веры.

- Да! - покивала Юля. - Авиация работает возмутительно!

- Что у вас за вокзал? - удивился Платон. - Нигде нельзя остаться вдвоем!

- Ну, мы пошли! - сказала Вера. Они покинули интуристовскую комнату, и тут Вера круто повернулась и вышла на платформу. Платон покорно следовал за ней. Дойдя до конца платформы, они спрыгнули на землю и зашагали вдоль железнодорожного полотна, вдоль бесконечных рельсов, то сбегающихся вместе, то разбегающихся в разные стороны.

- Ведете меня к себе домой? - высказал предположение Платон. - Так, вдоль железной дороги, ближе?

- Вы что? - изумилась Вера. - Туда двенадцать километров!

- Чтобы остаться с вами вдвоем, я пройду и тридцать! - расхрабрился Платон.

- Тогда потопали уж до Грибоедова, чего там!… Вы сами оттуда?

- Да, родился на берегу реки Урал. Мы жили недалеко от парка с красивым названием "Тополя". Тополей почти не осталось, а название прежнее. А потом мать от отца ушла, мне тогда десять лет было…

- К другому ушла?

- Да… И мы в Москву перебрались. Отец у меня - его весь город знает. - Тут в голосе Платона явно зазвучала нежность. - Он - детский доктор. Знаете, таких теперь нету, про таких Чехов писал. Через его стетоскоп прошли практически все. И те, которым под пятьдесят, и их дети, внуки… Ему в городе больше всех верят!

- Теперь я понимаю, в кого вы такой! -насмешливо заметила Вера.

- Я бы очень хотел быть похожим на него!…

Пути делали крутой поворот в сторону. Вера, а вслед за нею и Платон, тоже повернули В сторону. Здесь в тупике отдыхали пассажирские вагоны, много вагонов, с самых разных маршрутов.

- Понял, мы будем искать пустой вагон! - догадался Платон.

- Вы умный, но не совсем. Вагоны все заперты, чтобы шпана не лазила. Мы ищем мою двоюродную сестру, Зину, помните, я говорила, что она проводница?

- Вера, вы мне ужасно нравитесь! - вдруг признался Платон.

Вера оборотилась и внимательно посмотрела в глаза Платона, словно пытаясь понять серьезность его слов…

После Вера и Платон бежали по пустому, неосвещенному коридору вагона и ломились в дверь каждого купе. Все двери подряд были на запоре. Наконец одна из дверей поддалась и отодвинулась.

Вера и Платон влетели в купе, стремительно задвинули дверь и начали целоваться.

Потом Вера перевела дух, отступила на шаг и сказала:

- Все! Хватит!

- Нет, не хватит! Я только вхожу во вкус!

- Это добром не кончится! А я по купе не шляюсь!

- Я знаю.

Вера насторожилась:

- Ты на что намекаешь?

- Ни на что!

- Ты что имеешь в виду? - Вера повысила голос.

- Ничего не имею в виду!

- Нет, ты имеешь в виду, что я бегала в купе к Андрею! Но у нас с ним там ничего не было.

- Я верю!

- Нет, ты не веришь, я по глазам вижу!

- Да тут темно! - взмолился Платон.

- А я тебе повторяю - ничего не было!

- Да верю я тебе, честное слово!

- Ничему ты не веришь, у тебя на уме сейчас одно… И молчи! Ты ведь меня полюбить никогда не сможешь!

- Почему?

- Потому что я - вокзальная официантка, а ты - пианист.

- Не говори глупостей…

- Ты говоришь это, потому что тебе другого сказать нечего.

- Какое имеет значение, у кого какая профессия!

- Ты еще толкни речь про всеобщее равенство!

- Ну, Вера, ну, перестань! - растерянно забормотал Платон. - Иди ко мне!

- Я тебя привела в мягкий вагон, - нежно сказала Вера, - чтобы ты отдохнул. Отдыхай, горемыка.

Вера перешла в соседнее купе и заперлась. Теперь они лежали на соседних койках, но разделенные перегородкой.

- Как ты думаешь, - нарушила молчание Вера, - какой срок тебе могут дать?