Вокруг Света 2010 № 10 (2841) - [36]

Экономисты и социологи быстро нашли объяснение. Даже притом что средний счет за свет на двухкомнатную квартиру в Лондоне раз в пять больше, чем в Москве, он все равно мал относительно среднего дохода. Большинство людей просто не беспокоятся о небольшой сумме. Что же касается предприятий, то там обнаружился парадокс управления — те, кто отвечают за экономию средств, не имеют прав одномоментно увеличить расходы на лампочки, это находится в ведении других менеджеров.

Впрочем, потом оказалось, что новые лампочки, даже когда их стали выдавать бесплатно, не завоевывают Запад не только по причине потребительской лени. Потребителей не устраивало, что новые лампочки медленно греются, что их трудно приспособить под выключатели с реостатами. Потребителей также беспокоили разговоры о том, что в лампочках есть ртуть... Кроме того, в отличие от люминесцентных ламп, которые в основном производятся  в развивающихся странах, лампы накаливания делают и в странах Запада. Так, только в ЕС на производстве ламп накаливания было занято более 12 000 человек. Это тоже не прибавляло сторонников лампочной революции.

То есть, с одной стороны, избиратели требовали от правительств сократить выбросы парниковых газов и снизить потребление энергии, а с другой — противились переходу на новые лампочки. Счет за электричество оказывался недостаточным стимулом. Невидимая рука рынка бессильно повисла... Правительства и парламенты западных стран изо всех сил пытались развеять страхи: потеря рабочих мест компенсировалась экономией нескольких миллиардов евро в год, которые можно было бы инвестировать в новые рабочие места, вредных отходов от новых ламп не больше, чем от батареек, а собственно их производство чище, чем ламп старых. Что же касается технических проблем — задержки включения и невозможность применения реостатных выключателей, — то их решение дело времени. Рынок не слушал. Тогда власти пошли на непопулярные меры — прибегли к административному регулированию. От Австралии и Новой Зеландии до США, Канады и Великобритании, не говоря уж о ЕС, с разных сроков власти стали вводить — нет, не запрет на лампы накаливания, а минимально допустимый уровень энергосбережения ламп. Он, однако, выше, чем у ламп накаливания.

Реакцию потребителей можно было наблюдать в английских магазинах летом 2008 года — по мере того как одна сеть магазинов за другой объявляла, что больше лампочки накаливания закупать не будет, покупатели сметали с полок все, что оставалось. Газеты успокаивали публику сообщениями, что запаса лампочек накаливания в стране хватит лет на пятнадцать. Кроме того, против запретительных мер выступили любители «традиционного» света. Для них экономия была недостаточным доводом. Лампа накаливания, говорили они, — основа современной цивилизации, позволившая современному человеку продлить активную фазу суток. Качество света новых ламп не устраивало их в галереях и ресторанах, в больницах и музеях. Частично благодаря их усилиям старые лампы выживут во многих таких местах, пока не появятся новые технологии, удовлетворяющие критериям энергосбережения, например светодиодная.

Еще одни противники лампового запрета — ортодоксы свободного рынка. Отец чешских реформ Вацлав Клаус клеймил европейских запретителей при каждом удобном случае. Для него и его единомышленников, считающих, что глобальное потепление — выдумка, а государству нечего лезть в рынок, фактический запрет лампочек был подобен боевому кличу. Они стали символом битвы за свободу человека.

Им, в общем-то, возразить нечего. Европейские и американские законодатели разводят руками и говорят, что ограничения эти необходимы, если действительно пытаться сократить энергопотребление и не губить при этом экономику. Вероятно, они завидуют своим кубинским коллегам — там лампочки накаливания приговорили к смерти одними из первых в мире, гораздо раньше, чем в любой из демократических стран. Правительствам западных стран еще долго придется убеждать противников новых лампочек. А когда убедят, не исключено, что придется запрещать энергосберегающие лампы в пользу, например, светодиодных.

Иосиф Готлиб

Самый стойкий из «самураев»

Их совсем немного — автомобилей, которые, отметив 40-летний юбилей, сохранили изначальную концепцию. Один из таких ветеранов — прыткий японский малыш по прозвищу Suzuki Jimny, известный в США как Samurai. Фото: SUZUKI MOTO

Действительно, поищите-ка другой внедорожник, собранный по классической схеме с двумя прочными неразрезными мостами, чтобы он был одновременно миниатюрным и рамным, сверхпроходимым и по-современному комфортным. Какой-то из перечисленных параметров обязательно выбьется из ряда: УАЗ и Land Rover Defender — огромны, у «Нивы» «ненастоящий» полный привод и несущий кузов…

И как-то так получилось, что малыш Jimny дожил на конвейере до пятого поколения, разошелся по миру 2,5-миллионнным тиражом и стал нынче в России настоящим бестселлером благодаря своей в хорошем смысле консервативности, исключительно удачному соотношению японского качества и доступной цены (речь, разумеется, о цене разнообразных джипов).