Вокруг Света 2009 № 08 (2827) - [2]

Понятно, что весь этот процесс в природе никто не наблюдал. Однако, когда ученые получили возможность пробурить скважины на атоллах, оказалось, что под ними лежат многие сотни метров коралловых известняков — спрессованных скелетов предыдущих поколений кораллов. Только на глубинах 600—1400 метров (то есть далеко за пределами пригодных для кораллов глубин) они сменялись вулканическими породами. Возраст последних составлял 25—50 миллионов лет. И все это время над ними непрерывно нарастали все новые и новые слои кораллов.

Жизнь на лезвии бритвы

Такая долговечность рифов кажется удивительной. Дело в том, что кораллы чрезвычайно требовательны не только к глубине. Большинство рифообразующих видов не живут там, где температура воды хотя бы иногда опускается ниже 20 °С. Правда, кораллы Аравийского и Красного морей приспособились переживать кратковременные снижения температуры до 16 °С, но ниже этой отметки гибнут и они. (Известно одно исключение: холодноводный коралл лофохелия, образующий обширные рифы на шельфе Норвегии, причем на предельной для кораллов глубине — почти 200 метров. Но лофохелия никогда не встречается в теплых морях, образуя как бы параллельный тропическим рифам мир.) Однако и подъемы температуры свыше 29 °С кораллы переносят плохо: они болеют и, если перегрев оказывается слишком долгим или регулярным, погибают.

Столь же чувствительны кораллы по отношению к солености воды: больше всего им подходит нормальная океаническая соленость — около 3,5%. Превышение этой величины полипы еще могут выдержать (а красноморские виды постоянно живут в воде соленостью 3,8—4%), но любое, даже самое кратковременное распреснение влечет за собой их немедленную гибель. Некоторые особые виды, обитающие на предельно малых глубинах, во время самых глубоких отливов ненадолго оказываются над поверхностью воды. Они приспособились переносить эту экстремальную ситуацию: у одних видов полипы могут глубоко втягиваться внутрь массивных колоний, у других сама колония имеет форму чаши, внутри которой вода остается и во время отлива. Но если в это время над рифом идет дождь, то он убивает и этих спартанцев. Непереносимость распреснения — одна из причин того, что коралловые рифы никогда не возникают вблизи устья крупной реки. Другая состоит в том, что виды-рифостроители могут жить только в чистой воде. Виды, успешно живущие в заиленных водах, образуют лишь отдельные колонии, не сливающиеся в риф.

С учетом всего сказанного можно только удивляться, как столь капризным созданиям удалось вообще дожить до нашего времени. Однако коралловый риф — не просто множество полипов и их известковых построек, это сложнейшая биологическая система, способная к саморегуляции и восстановлению.

Подводный ковчег

На здоровом рифе коралловые полипы чаще всего окрашены в зеленый или зеленовато-желтый цвет. Эту окраску им придают одноклеточные водоросли зооксантеллы, во множестве живущие прямо внутри тканей прозрачного полипа. Они выполняют роль своего рода «молочного скота», производя в избытке сахара и другие органические вещества, которые поглощаются клетками полипа. Некоторые кораллы (альциониевые) настолько положились на своих квартирантов, что вообще разучились питаться самостоятельно: не реагируют на обычную для полипов пищу (микроскопических планктонных животных), а при длительном пребывании в темноте, где невозможен фотосинтез, погибают. Однако для большинства рифообразующих видов пища, поступающая от зооксантелл, — лишь подкормка. Куда важнее для них то, что водоросли в изобилии производят кислород и поглощают продукты азотистого обмена. Причем то и другое происходит прямо по всему телу полипа, избавляя его от всяческих забот об органах дыхания, выделения и транспорта веществ. Большинство мадрепоровых кораллов могут жить и без зооксантелл, но только в виде отдельных колоний, без образования рифов, в которых бесчисленное множество полипов мгновенно поглотило бы весь кислород и отравило бы себя продуктами собственного метаболизма.

В тропической части Мирового океана, в общем-то бедной биогенными элементами (азотом, фосфором, калием и т. д.), содружество полипов и водорослей оказалось свое образным фильтром, отцеживающим драгоценные вещества из окружающих вод и замыкающим их дальнейший оборот внутри рифа. Это превращает риф в цветущий оазис в океанской пустыне: биологическая продуктивность квадратного метра рифов в 100 раз больше, чем в окружающих водах, и в 4—8 раз больше, чем в морях умеренной зоны. Неудивительно, что в этих райских подводных садах находится место не только их создателям, но и тысячам и десяткам тысяч видов самых разных морских существ: рыб, ракообразных, моллюсков, губок, кольчатых червей, иглокожих… По разнообразию населяющих его видов коралловый риф может сравниться только с дождевым тропическим лесом, среди водных же экосистем он не имеет соперников. Дело не столько в высокой продуктивности рифа, сколько в его сложной структуре, создающей возможности для существования бесчисленного множества экологических ниш. Риф предоставляет и обильную пищу, и многочисленные убежища от хищников, выступая как бы морским детским садом: здесь размножаются и проводят большую часть своего личиночного развития многие обитатели открытого моря — рыбы, головоногие моллюски и ракообразные.