Вокруг Света 2008 № 08 (2815) - [17]

К моменту возвышения Птолемеев ландшафт Фаюма, вероятнее всего, оставался тем же, каким его сделали грандиозные ирригационные работы, проведенные здесь фараонами XII династии Среднего царства. Озеро Мерис использовалось для регулирования уровня воды в Ниле. В период разлива в него по каналу отводился избыток воды, и оно занимало почти весь оазис, а в период засухи подпитывало сток реки. Однако именно с приходом македонской династии такое использование плодородной, насыщенной за века нильскими отложениями почвы начало казаться нерациональным. Новые «фараоны» Египта нуждались в свободных землях, чтобы наделять ими многочисленных греческих ветеранов, пришедших в страну вместе с ними. И с этой точки зрения идеальным представлялся малозаселенный Фаюм.

Вскоре огромная плотина перегородила естественный проем в районе Лахуна, через который озеро соединялось с Нилом. Отныне в оазис поступало лишь необходимое для ирригации полей количество воды. Уровень воды в Мерисе лет за 30 опустился на 2 метра ниже исходного уровня. В результате около 1200 км2 плодородных земель высвободилось для деятельности человека. Их немедленно поделили на участки (клеры) и отдали во владение воинам. Новые хозяева собирали здесь до трех урожаев за год. Плоды и зерно едва успевали грузить на барки и отправлять в Мемфис, а затем по Нилу в Александрию и дальше по всему Средиземноморью.

Процветание и благоденствие Птолемеев продлилось до 31 года до н. э., когда флот последней из их династии правительницы, царицы Клеопатры VII и римлянина Марка Антония потерпел поражение от Октавиана Августа близ мыса Акциум.

В августе 30 года до н. э. Египет был оккупирован войсками Октавиана, и в отличие от остальных провинций, которые всегда согласно закону управлялись «сенатом и народом римским», император провозгласил его своей личной вотчиной. В экономическую систему империи страна влилась как ценный сырьевой придаток. Ежегодно в метрополию поступал огромный объем зерновых и прочих товаров, в среднем за I век н. э. — не менее 150 тысяч тонн в год. Когда власть цезарей утвердилась над всем Египтом, Фаюм, безусловно, был богатейшей его частью. Здесь наблюдался самый большой (судя по налогам) доход на душу населения.

Остается сказать, что римляне, так же как македонцы и греки, внесли свою лепту в этническую историю оазиса. Многие легионеры, отслужив положенную четверть века, оседали в здешних городах. А с победой на нильских берегах христианства в IV—V веках Фаюм стал еще и одним из самых крупных центров монашества. Вероятно, в те времена Дейр-эль-Банат превратился в кладбище коптской общины, проживавшей в окрестных деревнях. Христиане хоронили своих умерших прямо поверх языческих могил — очевидно, это обстоятельство их совершенно не смущало. Или, что тоже возможно, в течение долгого времени язычники и копты мирно сосуществовали и погребали родных бок о бок.

Экспедиционная рутина. Одни пишут, другие рисуют, третьи фотографируют. Рабочие свое дело сделали и могут расслабиться. Фото: Сергей Иванов

Мумии, «бугровщики», археологи

От предстоявшего сезона в Дейре ничего сенсационного ждать не приходилось. Прежние годы работы на памятнике убеждали, что некрополь разграбили и, что особенно обидно, совсем недавно — в 1970-е. Окрестности были усеяны костями, фрагментами деревянных расписных гробов и великолепных коптских тканей. Из всего многообразия древностей, которые можно найти на некрополе, воры забирали себе лишь деревянные маски саркофагов и картонажи. При этом мумифицированные тела они разрывали на части, а крышки саркофагов, покрытых великолепными росписями, разбивали. И в этом варварстве не было никакого смысла. Крышку гроба легче снять, чем разбить кайлом, рискуя повредить картонаж. Отрывать же части тела, насквозь пропитанного смолами, обмотанного просмоленными же бинтами, — труд, сопряженный с огромными физическими затратами и не сулящий никакого материального вознаграждения, ибо в сочленении рук и ног с телом у египетской мумии нельзя найти никаких предметов древности.

Очевидно, все это объясняется лишь страхом перед владельцами оскверненных могил. Из записок археологов и путешественников, например, известно, что жители окрестностей Луксора забрасывали дно шахты мумиями из разоренных гробниц и поджигали их — чтоб покойники не отомстили. Впрочем, с другой стороны, феллахи из деревни Шейх-абд-эль-Курна, которые до самого недавнего времени жили грабежом и продажей древностей, в середине того же ХХ столетия использовали тела тысячелетней давности в качестве кровельного материала — укладывали их прямо на балки из пальмовых стволов. А руки и ноги шли на факелы, которыми селяне освещали себе путь во тьме тех же гробниц. Но это и не удивительно. Курнаиты с XIII века рождались, жили и умирали в древнеегипетских подземельях. У них мумии стали неотъемлемой частью быта, средством к существованию, строительным материалом, источником тепла и света. Эти арабы «приручили» мертвых и заставили работать на себя…

У археологов перед грабителями есть лишь одно преимущество. Им не нужно торопиться. Методика раскопок требует систематического изучения всей поверхности могильника и точной документации каждого погребения вне зависимости от ценности найденных в нем предметов. Поэтому ученые задерживаются на каждом квадратном метре памятника.