Вокруг Света 2008 № 06 (2813) - [44]

 — Есть ли модницы среди наших первых леди?

 — Я думаю, что они не слишком следят за этим. Знаю лишь, что модой очень увлекается госпожа Татьяна Ястржембская, она долгое время жила в Италии, и кажется, что у нее есть европейский вкус. Говорят, что модой интересуется и супруга нашего нового президента Дмитрия Медведева, что ей нравится одеваться, а среди ее любимых дизайнеров — Валентин Юдашкин и Виктория Андриянова, возможно, этот список не полный.

 — Отчего так случилось, что в XX веке (и по сегодняшний день) центром мировой мужской моды стал Милан?

 — Это произошло после Второй мировой войны, когда Италия оказалась совершенно разрушенной и военной кампанией, и политикой Муссолини. Думается, сегодня мы должны снять шляпу перед предприимчивостью итальянцев: в свое время они получили большие средства из Америки, а с конца 1940-х годов во Флоренции начали ренессанс своего производства и собственного итальянского вкуса. Именно тогда группа производителей обуви, кожаной галантереи, шляп образовала синдикат, который позволил регулярно показывать на подиумах именно их продукцию, всячески популяризировать ее на европейском рынке. Усилия производителей увенчались большим успехом: уже в 1950-е годы интерес к Италии как к стране моды, модного дизайна возрос во всем мире. Конечно, здесь совпало несколько обстоятельств, в том числе и небывалый интерес к итальянскому кино волны неореализма, фильмам Лукино Висконти, Микеланджело Антониони, Федерико Феллини, успехам прекрасных актрис Джины Лоллобриджиды, Анны Маньяни, Софи Лорен. И вот со временем в этой стране стали развиваться такие известные дома, как «Феррагомо», «Гуччи», «Фенди», «Прада», «Капуччи, дом моды русской княжны Ирины Голицыной в Риме, который пользовался очень большой популярностью. У нее одевалась Жаклин Кеннеди. Помимо этого итальянцы стали брать заказы на воспроизведение французской моды в более дешевых вариантах. Не обходилось без скандалов: например, в Милане в 1948 году около «Ла Скалы» столкнулись две подруги в совершенно идентичных платьях от Кристиана Диора. Только одно было куплено в Риме за небольшую цену, а другое, точно такое же, — за баснословную в Париже. После этого случая мир моды узнал, что выкройки Диора воровались итальянцами. Начались суды над промышленными шпионами, выносившими выкройки из французских домов моды. Благодаря вот таким «деталям», которые сейчас всеми забыты, итальянская мода оказалась скандальнее и дешевле. Но как бы ни было, итальянцы добились успеха, — начиная с 1970-х годов они стали копировать еще и английскую одежду, в том числе мужские клубные костюмы, благодаря чему создали свою линию, в рядах которой родились такие гении, как Армани, Бриони со знаменитыми костюмами, которые до сих пор шьют в Италии вручную. Говорят, что именно такие костюмы предпочитает наш бывший президент Владимир Путин. Костюмы итальянского производства жалуют и наши думские заседатели, губернаторы, мэры. А почему бы нет? Аспекты итальянской моды уважаемы: хорошее качество кроя, скульптурность. Несмотря на это, Париж все же сохраняет первенство в моде Наute Сouture и остается бастионом хорошего вкуса.

Вероника Карусель

Территория калапало

«Густой лес» — так переводится на русский название бразильского штата Мату-Гросу. Но если посмотреть на него с самолета, то видно, что густой и влажный тропический лес бассейна Амазонки сильно «потеснен» плантациями и пастбищами: сельское хозяйство для Бразилии — одна из основных статей дохода. Стремительно уменьшающееся зеленое «пятно» на севере штата — это территория индейцев. В стране обитают 216 официально зарегистрированных туземных племен, насчитывающих около 360 тысяч человек и разговаривающих на 170 языках и диалектах. Более 50 из этих племен считаются неконтактными — об их существовании известно лишь по аэрофотосъемкам и найденным в джунглях следам их пребывания. Коренные жители Амазонии уходят все глубже в лес и упрямо отказываются от «благ цивилизации», сохраняя память о начале человеческой эры.

Я спал, окутанный влажной тропической духотой, когда на улице провинциального бразильского городка Канарана неожиданно стих треск ночных сверчков и у небольшого обветшавшего мотеля c грохотом остановился автомобиль. 3.15 утра. Раздался стук в дверь — это за мной. Пожилой индеец со сложным для русского произношения именем Жьиуауа после долгих переговоров согласился сопровождать меня на территорию резервации индейцев в районе одного из притоков Амазонки реки Шингу.

Там, куда мы отправляемся с Жьиуауа, правительством Бразилии запрещен любой вид туризма, а исследователей, которым удалось побывать в этих краях, можно пересчитать по пальцам. Официальное разрешение на въезд в резервацию оформляется с большими сложностями несколько месяцев в штаб-квартире Национальной Ассоциации по делам индейцев — FUNAI (Fundução Nacional do Indio). Цель нашего путешествия — деревня Тангуро на одноименном юго-восточном притоке реки Шингу, где проживают представители одного из более чем двух сотен племен амазонских индейцев — калапало. Это примерно 10 часов езды от Канараны: сначала на внедорожнике, а затем на моторной лодке. Ответственный за выбор кратчайшего пути — Жьиуауа, я даже не открываю карту и не вмешиваюсь. Все равно, если спросить его, когда мы приедем, он ответит: «Когда машина остановится».