Вокруг Света 2007 № 12 (2807) - [20]

27 июля. Днем к нам в каюту стучатся метеорологи. Им, кстати, крупно повезло: погода позволяет почти непрерывно вести измерения атмосферного озона, редко выполняемые в столь высоких широтах. Но сейчас они пришли за феном. (Откуда прознали?! Слухи на корабле расходятся с поразительной скоростью.) У них какая-то насадка на трубку не налезает, одолжили фен — погреть.

Широта 79°15". Во время ужина пошли первые льдины, пока непрочные. На скорости 14 узлов столкновения ощущаются только с крупными, больше 10 метров. Они вызывают мягкие глухие толчки. GPS показывает, что мы резко свернули к востоку, в обход Земли Франца-Иосифа.

28 июля. Ночью пересекли 80-ю параллель, льды становятся плотнее. Скорость упала до 11 узлов, по бортам расколотые льдины до полуметра толщиной. В полдень первый раз потребовалась помощь ледокола — он сдал назад, пройдя в полусотне метров от нас, и вновь ушел вперед. Этого хватает, чтобы ослабить боковое сдавливание корпуса льдом.

На борту завели традицию: каждый день кто-то из ученых читает лекцию. Академик Юрий Леонов прояснил наконец, что за странный шельф мы ищем на Северном полюсе. На самом деле нас интересует геологическое строение области дна за полюсом между хребтами Ломоносова и Менделеева, тянущимися от Восточной Сибири и Чукотки к Гренландии. Полоса эта не похожа ни на шельф, ни на океаническую впадину. Глубина ни то, ни се — тысячи две метров, геологическая история неизвестна. Вот если б доказать, что она все-таки больше похожа на континентальную кору, это стало бы аргументом в пользу российской заявки на расширение полярного шельфа с 200 до 350 миль, лежащей в ООН с 2001 года. Но для этого надо бурить на хребте Ломоносова и за ним, а погружение на полюсе — лишь способ напомнить о проблеме, а не решить ее.

81° с. ш. Вечером остановка для океанографических измерений. Наблюдая за этим увлекательным процессом, замечаем в полынье нерпу — маленький черный нос появился в 15—20 метрах за кормой, подышал немного и скрылся. А в небе стоит белая полярная радуга, образованная светом, рассеянным на взвешенных в воздухе мельчайших ледяных кристаллах.

29 июля. Обогнули Землю Франца-Иосифа и взяли курс на север. Шельф заканчивается, под нами материковый склон. Здесь запланировано пробное погружение «Миров», а у телевизионщиков трагедия: все три основных телеканала застряли на ледоколе — вертолет не летает из-за тумана. Так что лишь один канал снимал, как медленно и бесшумно раскрываются огромные створки грузовой палубы, а под ними «валетом» лежат две красные подводные лодки с черными полосками на спине. Зрелище почти как в фантастическом фильме, если бы не толпа на палубе.

 — Кто зайдет за эту черту, — машет рукой боцман Миша, — тот познакомится с моими познаниями в ненормативной лексике.

Судовой кран вытаскивает аппарат на палубу и после посадки экипажа — двух человек из постоянных сотрудников — переносит за борт, а команда суперменов в гидрокостюмах на резиновой моторке «Зодиак» отцепляет от него все тросы. Слегка подработав двигателями, аппарат тихо уходит на дно.

На мостике слышны переговоры:

 — Глубина 100 метров.

 — Они ускоряются.

 — Можно спускать второй аппарат.

На корме тем временем нацеливают на спутник трехметровую тарелку. Скоростной гражданской связи за 80-й параллелью нет, только спутниковые телефоны «Иридиум». Для перегона видео предусмотрели связь через военные спутники. Их надо отслеживать, вручную поворачивая тарелку. Связь быстрая, но односторонняя. Перед самым перегоном в 11:30 Чилингаров спускается на палубу и сообщает: оба аппарата сели на грунт на глубине 1 300 метров и видят друг друга. Еще час-два, и они всплывают. Репетиция окончена — впереди полюс.

30 июля. Ко мне в каюту переселился Никита Овсяников, заместитель директора заповедника Остров Врангеля, крупнейший в России специалист по белым медведям. Большую часть времени он с биноклем их ищет, пропадая на ходовом мостике. А днем в столовой — его лекция про медведей. Стержневая идея — ни в коем случае их не кормите.

 — Медведь существо умное, но добродушное. Раз получив от человека что-то хорошее, он будет приходить снова и непременно нарвется на выстрел. В мире уже везде запретили прикармливать, а у нас полярники все еще развлекаются. К ужину достигли 85° с. ш., хотя по планам на полюс должны были выйти еще вчера.

31 июля. Полдень, 87° с. ш. В полную силу работает вертолетная ледовая разведка. Параллельно на лед высаживаются так называемые прыгающие отряды океанографов. Это довольно опасная работа. Самое главное — определить прочность льдины, на которую садиться. Вертолет зависает, из него сначала выбрасывают шину. Если все в порядке, спускается человек и пробует лед, затем вертолет опускается и начинает как бы подпрыгивать на месте, и только потом можно садиться полным весом и выключать двигатель. Дальше уже рутина: ставится палатка, сверлится лунка и лебедкой до самого дна опускаются зонды. Несколько часов, и можно лететь на новую точку.

1 августа. Полюс с каждым часом ближе, возбуждение нарастает. После полуночи народ потянулся на палубу. Погода совершенно не арктическая — яркое солнце, температура минус 1—2 градуса, безветрие. Без солнечных очков на палубу вообще не выйдешь — так сверкает лед. Раздобыли виски (как только пронесли через портовый КПП?), сыр, лимон, травим байки.