Вокруг Света 2007 № 07 (2802) - [37]

Оказывается, подобного же мнения придерживаются многие профессионалы. За одним из столиков, обрамляющих по периметру танцплощадку, я узнаю Милену Плебс — известную балерину и танцовщицу, принимавшую, кстати, участие в том самом шоу «Танго Аргентино». Но главные персонажи здесь — это знаменитые милонгерос, «профессиональные любители» танго. Оказаться избранницей такого милонгеро — большая честь. Одни из них, как Флако Дани («Тощий Дани»), пришли в основном повидать друзей и пообщаться, и, может, разок-другой станцевать, если представится случай. Другие, как Педро «Тото» Каральдо, несмотря на солидный возраст и некоторую тучность, не пропускают ни одного танца. То, что в клубе Cunning, куда мы пришли в ночь с пятницы на субботу, можно встретить этих людей, — подтверждает правильный выбор вечеринки.

Как и в любом танцклубе, на милонгах есть ди-джей. Музыка ставится «сетами» из трех ритмических вариантов танго: собственно «танго», более живой и веселой «милонги» и «танго-вальса». В каждом сете — по 4—5 танцев, между сетами — так называемый «занавес», то есть проигрыш какой-то другой музыки, под которую можно поменять партнера, отдохнуть и поговорить. Беседовать во время танца не принято.

В один из таких перерывов к нам подсаживается Педро «Тото»: «Я всегда говорю молодым: главное — это объятие. Все остальное — сложные движение, навороты — это вторично, это уже акробатика. У русских девушек, кстати, с объятием все нормально. У японок не то — техника хорошая, а чувства нет».

Нечто похожее я уже слышала от Марии Ньевес: «Главное в танго — не шаги, а соприкосновение». Второе, о чем напоминают все лучшие танцоры, — это необходимость быть самим собой. Вес, возраст, внешние данные — в танго ничто не играет роли, кроме индивидуальности.

  

Несколько лет назад традиционные закрытые туфли для танго уступили место специальным босоножкам. Высокий каблук — остался

«Ужасно, если, глядя на танцующего, можно сказать: он учился у такого-то. Значит, это плохой преподаватель, он не сумел раскрыть своего ученика», — говорит Сильвана. Вообще, есть мнение, что нынешнее распространение школ и курсов влечет все большее единообразие и убивает творческое начало. Тогда как раньше любой милонгеро считал своим долгом каждый раз удивлять друзей новыми движениями и вариациями.

«Многим из них уже под семьдесят, и неизвестно, сколько они еще протанцуют. Поэтому недавно мы с друзьями основали Академию стилей танго: в ней преподают не только известные хореографы, но и милонгерос. Обучение бесплатное — нас поддерживает правительство, — но для поступления нужно иметь уже очень хорошую базу. Главное — передать новым поколениям накопленный опыт и сохранить все богатство и многообразие танго».

Сильвану приглашает неутомимый Педро «Тото», один из преподавателей ее академии, а я остаюсь наблюдать за происходящим. Оно завораживает. Десятки пар движутся по кругу, то замирая, то ускоряя шаг, ни разу не столкнувшись. У многих женщин закрыты глаза, а на губах блуждает легкая улыбка. Все это резко контрастирует с бесстрастным или вызывающим выражением лиц в танго-шоу. Здесь танец напоминает не открытый поединок, а интимную беседу, полную намеков и недомолвок. Он задает вопрос — она отвечает; она старается угадать и угодить его желаниям, он — делает все, чтобы ей было хорошо. В танго выбор движения в основном диктует мужчина, а женщина, как и в жизни, может лишь помедлить с ответом, и, напротив, никогда не должна торопиться или торопить его. Он берет на себя решения, она — полностью доверяется ему...

«Бывает ли продолжение в жизни?» — этот вопрос возникает у любого, кто впервые соприкасается с танго. Задаю его Сильване и я.

«Иногда да. Чаще — нет. Во время танца между партнерами может возникнуть какая-то волшебная связь, но удержать ее в жизни очень сложно. А вообще… лучше всех на этот вопрос ответил писатель Леопольдо Маречаль. Он определил танго как «бесконечную возможность».

Танго как танец: «рептилия, выползшая из борделей»?

По наиболее распространенной версии, танго зародилось в конце XIX века в портовых публичных домах Буэнос-Айреса. В ту пору проституция и впрямь процветала в городе просто потому, что мужчин было впятеро больше, чем женщин. Современные исследователи в целом не опровергают эту теорию, но склонны смягчать ее: если танго и зарождалось в низах, то вовсе не обязательно только в «борделях» — это могли быть и кабаки, и танцплощадки. И если оно и бывало прелюдией более тесных отношений, то вовсе не обязательно платных. По другой версии, танго изобрели не столько новоприбывшие эмигранты, сколько завезенные сюда намного раньше черные. Хотя Буэнос-Айрес традиционно считается самым «белым» городом Латинской Америки и к концу XIX века черное население сократилось с 30 до 2 процентов, все пошло главным образом от их танца кандомбе. В пользу этой теории говорит то, что само слово «танго» — креольского происхождения («танец, барабан, место танца») и восходит к языкам Центральной Африки. И то, что в Уругвае — а танго зарождалось на обоих берегах Ла-Платы, как в Буэнос-Айресе, так и в Монтевидео — население было более смешанным. Наконец, об африканских истоках свидетельствует и позиция, в которой изначально танцевали танго: наклонившись друг к другу, согнув колени и слегка выставив зад.