Вокруг Света 2007 № 06 (2801) - [29]

  

Темой экзаменационного проекта IV курса по кафедре костюма в этом году стал «XVIII век в костюме Западной Европы и России» 

Сессия на подмостках

При том, что школа-студия прежде всего ассоциируется с актерской профессией, «артист драматического театра и кино» — далеко не единственная специальность, которую можно здесь приобрести. Постановочный факультет, существующий со дня основания на равных правах с актерским, готовит художников и художников-технологов. А в 2005 году на базе кафедры менеджмента и экономики исполнительских искусств был открыт продюсерский факультет с направлением «театровед-менеджер». Кроме того, в некоторые годы набираются курсы режиссеров и драматургов.

Вскоре после основания на стенах училища появилась гордая табличка «ВУЗ», и в его обязательную программу вошли практически все предметы гуманитарных циклов: иностранные языки, полноценные курсы истории, литературы и так далее. Примерно тогда же во мхатовском «архипелаге» кафедр и отделов появился особый «остров» — научно-исследовательский сектор, занимающийся подготовкой и изданием трудов по истории театра.

  

Художник-технолог сцены должен не просто обладать инженерными навыками, но и, естественно, уметь чутко улавливать замысел спектакля

Однако, несмотря на полученное «звание», школа меньше всего напоминает традиционный академический «университет» или «институт». Взять хотя бы экзамены (мое первое появление в школе-студии совпало с сессией). Вот в ожидании прихода комиссии художники-технологи четвертого курса кропотливо колдуют над макетами. Из множества ювелирно-крохотных деталей на глазах вырастают миниатюрные декорации, совсем как настоящие — с двигающимися частями, игрушечными скамеечками, водопадиками… «Главная задача технологов состоит в том, чтобы перенести работу художников-сценографов в трехмерное пространство, — поясняет старший преподаватель кафедры И.В. Миляев, помогающий своим воспитанникам готовить экспозицию. — В начале семестра каждый студент выбирает эскизы, и к его окончанию из плоского изображения должен получиться трехмерный макет, наглядно иллюстрирующий, как все будет «оживать» и работать в спектакле. Вот только что мы обсуждали, как будет течь вода и в какой цвет ее лучше подкрасить…» Пока мы общались с Иваном Валерьевичем, аудитория, походившая сначала на мастерскую с ее творческим хаосом, преобразилась в аккуратный выставочный зал. Еще несколько минут (осталось подмести последний мусор) — и экспозиция готова.

После «прогулки по вернисажу» отправляюсь на премьеру. В такой форме — три действия с одним антрактом — сдает зачет по актерскому мастерству третий курс, руководят которым заслуженные артисты России Михаил Лобанов и Алексей Гуськов. В классе, то есть в зрительном зале, свободных мест практически нет: собрались педагоги, студенты, сотрудники школы. Играют три отрывка из разных по жанру драматургических произведений. Роковые страсти, кипящие в горьковской ночлежке, сменяются утонченно-интеллигентными сценами из чеховской «Дуэли», за ними — искрометный «Веер» Гольдони, с зажигательными танцами на грани буффонады. Совершить столько перевоплощений в одном спектакле и для опытных актеров наверняка непросто, но ребята справляются с задачей виртуозно. Не знаю, как насчет высоких оценок (обсуждение проходило за закрытыми дверями), но по крайней мере овации публики они вполне заслужили…

Школьные истории — 1

Лучший способ познакомиться с историей школы-студии — заглянуть в архивы музея МХАТ, который находится неподалеку, в доме № 3-а по Камергерскому переулку. Тем более что именно это высокое серое здание с гулкими лестничными маршами, а точнее, его второй и третий этажи, ныне превращенные в хранилище фондов, и были отданы шестьдесят четыре года назад под… Впрочем, все по порядку. 26 апреля 1943 года, на следующий день после смерти Немировича, газета «Правда» опубликовала постановление Совнаркома об увековечении памяти народного артиста Союза ССР. Пункт 3-й этого документа гласил: «Основать при Московском орденов Ленина и Трудового Красного Знамени Художественном Академическом театре им. М. Горького школу-студию имени Вл. И. Немировича-Данченко». Ничего себе «предлагаемые обстоятельства»! Вокруг война, смерть, голод, разруха, а тут вдруг — театральная школа! Но если попытаться восстановить ход событий, то многое станет на свои места. Начнем с того, что еще в ноябре 1940 года Немирович послал председателю Комитета по делам искусств Храпченко письмо-ходатайство, где называл создание школы «ближайшей и неотложной задачей», объясняя это тем, что «молодые актеры, приходящие из других театров, в большинстве случае не могут, ввиду специфических требований Художественного театра, удовлетворить ни руководство, ни режиссуру». При том, что в том самом сороковом году состоялась премьера обновленной постановки «Трех сестер» и триумф был полным, шквал хвалебных рецензий вызвал в душе мастера только раздражение. Он писал: «Эти комплименты по адресу коллектива вводят в заблуждение самый коллектив. Он может думать (да и думает!), что все необходимое постиг и крепок на этом пути…» Вскоре после гневных строк и последовало то самое ходатайство. Любопытно, однако, что Немирович не попытался хоть как-то ускорить прохождение по инстанциям столь, казалось бы, важной для него бумаги. А ведь когда того требовали обстоятельства, он умел и вмешаться. К примеру, когда в 1942 году был сослан его коллега и единомышленник, режиссер и театральный педагог Сахновский, впоследствии ставший первым ректором школы-студии, то Немирович напрямую обратился к Сталину: «Лучший из имеющихся у меня двух-трех (режиссеров. — Ред.) В.Г. Сахновский выслан из Москвы… Если можно, дорогой наш покровитель, помогите вернуть его». Через два дня ссыльный получил телеграмму: «Вы свободны. Ждем». В случае со школой он почему-то медлил. Лишь спустя три года, 21 марта 1943-го, Немирович созвал к себе на квартиру руководство театра с тем, «чтобы поговорить о школе». За это время ее идея успела оформиться и вылилась в его представлении в «нечто другое: студия-школа или школа-студия». Тогда же Владимир Иванович наконец обратился с ходатайством к самому «отцу народов». Это послание фактически оказалось предсмертной просьбой мастера: 25 апреля он ушел из жизни. Сложно сказать, насколько это обстоятельство повлияло на решение Сталина, однако просьба была выполнена безотлагательно. Школа-студия сразу получила путевку в жизнь, а вместе с ней и прописку по адресу: проезд Художественного театра (так с 1923 по 1992 год именовался Камергерский переулок), дом 3-а.