Вокруг Света 2007 № 02 (2797) - [7]

Каков же все-таки смысл в поиске гравитационных волн, для чего их можно «использовать»? Приведет ли их открытие к каким-то значимым социальным изменениям, к чему-то сравнимому с атомной энергией или полупроводниками, которые перевернули наш мир? Предсказывать технологии и приложения намного труднее, чем развитие фундаментального научного знания. Возьмем ту же квантовую механику — какая от нее польза? Нобелевский лауреат по физике Дэвид Гросс как-то заметил в беседе с корреспондентом «Вокруг света», что «если бы кто-то спросил у Гейзенберга, какая польза от квантовой механики, я сомневаюсь, что он сказал бы вам о транзисторе или лазере. Но они появились. Очень трудно предсказать приложения фундаментальной физики».

И все-таки — существуют ли гравитационные волны? Не гоняемся ли мы за фантазиями физиков? Прямых доказательств их существования, то есть экспериментальной регистрации, до сих пор нет. Если бы взрыв близкой сверхновой в 1987 году не пришелся на выходной, возможно, сегодня мы могли бы ответить на этот вопрос твердым «да». Но случилось иначе, и нам придется подождать.

Если в итоге гравитационные волны не обнаружат, это будет тяжелый удар для всей современной физики. Неверной окажется не только общепринятая на сегодня ОТО, не спасут и «альтернативные» теории тяготения. Они тоже предсказывают возникновение гравитационных волн при конечной скорости распространения гравитации.

Уверенность в их существовании подкрепляется очень весомыми косвенными аргументами. Например, более 30 лет непрерывных наблюдений двойного радиопульсара J1913+16 позволили проверить предсказания ОТО с точностью до 0,1%. Среди наблюдаемых эффектов есть и постоянное уменьшение орбиты системы в точном соответствии с тем, сколько энергии уносят излучаемые ею гравитационные волны. Мы уже видим, как гравволны работают там, остается «поймать» их здесь.

Судя по темпам работ, ждать рождения гравитационно-волновой астрономии осталось не более десяти лет. Наше предсказание таково: в 2015 году, в столетний юбилей общей теории относительности, Нобелевская премия будет вручена группе, которая первой сумеет зарегистрировать гравитационные волны.

Сергей Попов, кандидат физико-математических наук, Михаил Прохоров, доктор физико-математических наук

Последний февраль империи

ХХ век начался для нашей страны в 1917 году. Только не в октябре, а в феврале. Можно сказать, что и сама современная Россия началась тогда же. Февральская революция стала главным водоразделом нашей истории. Так она осознавалась современниками, так представляется и теперь — миф об Октябре как о начале новой эры мирового развития возник только в сталинское время. Конечно, мы не собираемся создавать на руинах этого мифа новый — «февральский». У нас иная задача: поразмышлять о значении конкретного события в истории и о роли отдельных политиков в нем. Как же складывались обстоятельства того противоречивого февраля?

Пехотинцы в шинелях и островерхих шапках-шлемах молча маршировали по проспектам Берлина. Местное население, несмотря на мирную сдачу города, предпочитало отсиживаться дома, опасаясь ужасных казаков. Кавалерийские разъезды действительно появлялись тут и там, но почему-то не торопились грабить обывателей. Ротмистр Семен Буденный, сверкая четырьмя Георгиевскими крестами, вел свой эскадрон к Эльбе, где по заранее составленному плану должен был встретить не то французов, не то вовсе не известных ему «мериканов». Одним словом — союзников. В обратном направлении уныло брели распущенные по домам немецкие и австро-венгерские солдаты. В целом настроены они были безучастно, хотя одного ефрейтора с противными усиками, что-то истошно вопившего и размахивавшего руками, пришлось-таки «пустить в расход» в ближайшем кустарнике. Стоял январь 1918 года…

В реальности ничего подобного, конечно, не происходило. Зимой 1917/18-го большевистское правительство вело тяжелые мирные переговоры с Германской империей , которой, правда, и самой оставалось менее года жизни. Переговоры эти не были прямым следствием Октябрьского переворота. К подобному исходу закономерно привело другое событие — Февральская революция, разгромившая порядок в стране и армии, приведшая к кабале Брестского мира и к самой Гражданской войне.

В самом деле, тогдашние события открыли в мировой истории новую страницу. Новаторской оказалась сама методика восстания — раньше все революции, начиная с Великой Французской, были социальными. Они длились долго и протекали героически — плавно и величественно. Начиналось все с массовых волнений и бунтов крестьян или рабочих. Верхи общества и целые области оказывали заметное сопротивление (вспомним роялистскую Вандею). Власть лавировала, оборонялась, а затем рушилась или пыталась перейти в контрнаступление. Такой была Русская революция 1905–1907 годов, так протекали великие революции на востоке — в Иране в 1905–1911 годах и в Китае в 1911–1914-х. А вот февраль 1917-го совсем не похож на них. Февральский смерч пришел «неожиданно». Стремительно поднялся за несколько дней на всей огромной территории Российской империи, а когда он стих, выяснилось, что не осталось после него ни империи, ни государства, ни законов, ни чувства меры. Все смешалось в нашем отечестве.