Вокруг Света 2006 № 01 (2784) - [16]

И так далее — заботливо, терпеливо, иногда через остроумные технологические ассоциации разъясняются все базовые принципы кино, мультипликации, видеосъемки, телепередачи. Параллельно же демонстрируются сами устройства, в разное время служившие людям для этих целей. В таком контексте даже высокотехнологичный Betacam кажется блестящей музейной «забавой», а ведь перед ним «разложены» еще многие-многие десятки его прямых и непрямых предков — аппараты от люмьеровской эпохи до наших дней. Так, походя преодолевается базовое свойство подобной техники: в обычных условиях она всем своим видом говорит среднестатистическому гражданину: «Я — не твоего ума дело, я — только для специалиста!» А здесь, хоть и не показано, на какие именно кнопочки нужно нажимать, все обстоятельно «разжевано» на уровне принципов. Ведь мы привыкли к тому, что кино и ТВ все время рядом, но точно так же привыкли не отдавать себе отчета в том, откуда они берутся. А вот коллекция движущихся образов действует «грамотно» — она сначала растравляет зрительское любопытство, а потом дает понять, что ничего запредельно сложного в «синема» нет.

Даже, например, в компьютерной анимации, а эти два слова, согласитесь, обычно произносятся с безнадежным ощущением собственной тупости и невозможности разобраться, что к чему. Однако рассмотрим внимательно специальный стенд на третьем этаже музея, где с помощью компьютера каждый день создается по десятку кадров кукольного мультфильма. Занимающиеся этим сотрудницы попутно объясняют всем собравшимся успокоительные истины: мол, никакого бинома Ньютона тут нет, основные принципы просты, как мычание, «смотрите — раз-раз, и получается!..» Хотите попробовать?

Вообще, в этом суть местной «программы» — на каждом шагу беспрерывно вам предлагается «пробовать», «пробовать», «пробовать». Все, что в голову ни придет. Подбирать музыку и звуковые эффекты к сценам из знаменитых фильмов. Можно даже в отдельной «рубке» озвучивать их собственным голосом. «Запустить» знаменитый «синий экран» — пустой фон, куда снятые кадры проецируются с расчетом на последующее «накладывание» компьютерных декораций. Нажмите несколько кнопок, и вы окажетесь там, на экране, в самых героических обстоятельствах — в несущейся на страшной скорости машине, скажем, или в горящем доме. Самым маленьким гостям, кажется, больше всего нравится стенд, где они самостоятельно изготавливают «авторский» мультфильм продолжительностью несколько секунд. Впрочем, сопровождающие их взрослые, как правило, тоже поддаются искушению…

Второй этаж полностью отведен «классическому» кинематографу. Но не «голому» процессу съемки и воспроизведению «картинок», а индустрии. Здесь уже не до научных увеселений, главный аттракцион представляют собой непосредственно экспонаты. Вначале публику встречает парадная галерея фотографий голливудских артистов 1920—1960-х годов. Она призвана проиллюстрировать феномен «кинозвездности» в его зарождении и развитии. Интереснее, однако, другое: подлинные костюмы, парики, грим и инвентарь, которыми эти актеры пользовались в той или иной работе. «Единиц хранения» не так много, но сами они и их подбор — крайне выразительны. Одна вставная челюсть с искусственными желваками, которой пользовался Марлон Брандо в «Крестном отце», чего стоит. Или парик Элизабет Тэйлор — Клеопатры. Отдельная группа трогательных экспонатов посвящена «Звездным войнам» 1977 года: выставлена и механическая фигура магистра Йоды, и маска Чубакки. А венчает этот раздел нарядный «гардероб» костюмов из мюзикла «Чикаго». С ними администрации повезло: до некоторых пор сравнительно небогатому музею не удавалось заполучить такой крупной партии «с плеча» абсолютных звезд. Возможно, сыграли роль «оптовые скидки».

Для того чтобы оттенить и «локализовать» кинематограф в общеиндустриальном пространстве, Музей движущихся образов дополняет основную экспозицию разделами, которые рассказывают о сопутствующих производствах, вызванных к жизни «важнейшим из искусств». Различные товары, украшенные рекламой фильмов, соседствуют со стопками тематических журналов прошлых лет, а также с диковинным собранием поделок, кукол и пластиковых фигурок, посвященных «культовым» лентам всех форматов и жанров. Слава Богу, все это «великолепие» подано не без легкой иронии — для тех, кто его не заметит, предусмотрен даже еще один специальный кинозал, на сей раз шуточный. Современные художники спародировали в нем (точнее, им) безудержную страсть к оформительской экзотике, которой страна болела в 1920-х. Прямым лекалом для «шаржа» избран Древний Египет, причем в смешных «фресках», разбросанных по стенам, то и дело мелькают карикатуры на королей экрана. Впрочем, это помещение для просмотра не совсем освобождено от основной функции — время от времени там показывают совсем старые, 20— 30-х годов, «пеплумы» (масштабные исторические «полотна»). Такие сеансы обыкновенно сопровождаются опять-таки каким-нибудь аналитическим диалогом приглашенных знатоков, «дирижирует» которыми, естественно, директор музея мисс Рейчел Словин.

Ее нигде не застать, а если и застанешь, постесняешься заводить «праздную» беседу, такой неизменно серьезной выглядит эта дама. Оставим, однако, ернический тон и вспомним, что прогулка по музею — сплошное безмятежное развлечение лишь для посетителей, а для нее — отнюдь. Нужно успеть вовремя связаться с оскароносцем Дэвидом Кроненбергом, чтобы подтвердить премьеру его фильма в нижнем зале, а также не забыть напомнить Гленн Клоуз, что через две недели она обещала устроить там же свой творческий вечер, позвонить в мэрию, утвердить расписание отпусков для немногочисленных сотрудников, — в общем, надо все успеть, придумать, устроить и организовать.