Вокруг Света 2005 № 08 (2779) - [13]

Евгений Рейн: Вторая после Кремля главная достопримечательность Казани — знаменитый университет, где учились или преподавали «все», от Аксакова и Льва Толстого до Лобачевского и опять-таки Ленина. Чтобы обойти его весь, нужно несколько дней, поэтому я ограничился библиотекой, с которой, собственно, все и началось. В 1799-м — году рождения Пушкина — в Казань на восемнадцати подводах привезли четыреста двадцать девять пудов книг, принадлежавших князю Потемкину-Таврическому. Богатство это он, собственно, и завещал университету, только не Казанскому, а Екатеринославскому (Днепропетровскому посовременному), то есть оставил городу, основанному им самим. Но Павел I отчего-то решил «одарить Волгу в ущерб Днепру». Возможно, чтобы придать основанию российского учебного заведения на мусульманских землях символический примиряющий смысл: жемчужиной потемкинской коллекции считалось старинное Пятикнижие Моисея, написанное на 50 телячьих кожах. Ведь этого пророка, как известно, чтут последователи и Христа, и Магомета…

И вообще в мире не много найдется городов, где так интенсивно переплетались бы традиции двух крупнейших мировых религий — разве что еще Севилья и Гранада. Причем, в отличие от последних, Казань всегда оставалась веротерпимой. Даже при Грозном здесь не преследовали за веру, а Екатерина II вообще велела содержать на государственные средства Магометанское духовное управление. Строительство мечетей здесь никогда не прекращалось, как, впрочем, и возведение православных храмов. Отсюда эта сказочная пестрота, смешение стилей, изменчивость и некоторое лукавство душевных устоев, специфическое казанское — «вавилонское» одиночество, о котором, среди прочих, писал и «буревестник революции». В этом городе юный Алеша Пешков, по собственному признанию, «ощутил усталость души и едкую плесень сердца», вследствие которых пытался застрелиться на берегу волжского притока — речки Казанки…

Виктор Грицюк: Так и не сбылась моя сумасбродная мечта — пощупать в музее Максима Горького исторические розги, которыми ему в детстве безуспешно пытались вправить мозги. Как раз в тот день, когда мы добрались до Нижнего, музей оказался закрыт.

А наш дальнейший путь лежал мимо острова Свияжска, где русские дружины под командой Грозного и Курбского готовились в специальном деревянном городке к штурму Казани. Городок с 18 башнями, семью воротами, царским шатром, самобойными часами, походными церквями и прочими потрохами перед тем всю зиму 1550/51 года строили за 1 000 километров отсюда, в Угличском уезде, потом в разобранном виде сплавили вниз по Волге и заново установили.

Мимо Чебоксар с единственным, наверное, в мире мысом имени Любви, мимо Васильсурска и Козьмодемьянска, где на Волгу выходит Республика Марий Эл, «Нижний Новгород» проследовал в Нижний Новгород, сердце Волги, где главная река принимает в себя Оку (самый красивый в мире вид). Здесь замысловатыми восьмерками извивается по крутому склону знаменитая Чкаловская лестница (а венчает ее монумент самому летчику). Здесь кирпичные стены очередного волжского кремля элегантной лентой струятся между башнями, вторя изгибам холмов. Городской центр теперь уже, увы, неотличим от московского — с теми же супермаркетами и стеклянными конторами, с нищими и игральными автоматами, бистро и казино. И только Рождественская строгановская церковь (1719 года), цветастая и радостная, с картушами и завитками, напоминает о тех временах, когда купцы Строгановы и им подобные, богатея сами, обогащали и город, и старались, чтобы в нем и другим жилось не хуже, чем в столицах.

Евгений Рейн: Очевидно, именно благодаря всем этим Рукавишниковым, Строгановым, Переплетчиковым Нижний — пожалуй, единственный из всех волжских городов — не производит провинциального впечатления. В нем чувствуются энергия, ритм, деловитость — и в то же время отсутствие комплексов. Случайно встретившись с москвичом или питерцем, здесь не сдвигают угрюмо брови.

Некоторую трогательную старомодность можно обнаружить разве что в формально-почтительном отношении к классической культуре. Если у нас уже перестали стесняться своего равнодушия к «духовному» и утилитаризма в выборе развлечений, то на Волге — еще не совсем. Здесь в любом книжном магазине — на «парадном» месте Шекспир с Пушкиным и Достоевским (а также — по земляческому признаку Горький). А Донцова в дешевом переплете — где-нибудь подальше от кассы. Хотя покупают в основном, конечно, ее.

Кстати, в Нижнем я узнал удивительную вещь. В 1900-е годы если местный обыватель брал в библиотеке книгу, то по распоряжению специального попечительского совета купцов-филантропов ему бесплатно выдавали «к ней» кружку сладкого чая и ломоть пшеничного хлеба с колбасой. Хорошо бы восстановить традицию.

Почему все-таки люди не летают, как птицы? — Образ жизни плесских собак — Сколько в Костроме сусаниных? — Куда девается икра? — Рыбалка как разновидность терроризма

Виктор Грицюк: За городом Минина, Чкалова и Горького начинается собственно «древняя Русь» — русская Волга в истинном историческом смысле. По берегам пятнышками окон среди зелени подмигивают деревушки. Закат. Желтая волна от корабля шипит сухо, как песок. В центре носовой палубы стоит один стул. Наверное — для меня…