Вокруг Света 2005 № 04 (2775) - [26]
– Леня! – кричу. – Тигровая змея!
– Да? Поймаете ее мне?
– То есть как? – Возьмите аккуратненько двумя пальцами за голову и несите сюда, вот и все…
– Нет, знаете ли. Во-первых, она под корягой, во-вторых… Если хотите, идите сюда сами. Вы будете стоять наготове с камерой, а я – выманивать. – Пауза. – Ну так что, идете?
– Ну уж нет. Тигровая змея – дело такое, лучше не беспокоить.
– Но вы же только что советовали мне ловить ее за голову!
– Так это ж я вам советовал.
Вот такие «двойные стандарты». А я ведь чуть было не купился.
Глава V
Печальная судьба озера Педдер – Экологическая Прометейка – Существует ли Южный Ледовитый океан? – Следы краснобрюхого филандера – Собаки здесь не ходят – Тасмания в огне
Спустившись к югу мимо первых отрогов со сказочными названиями вроде Хребта Взбитых Сливок, переправившись у безлюдного города Коринна на пароме через полноводную реку Пиман, оставив по правому борту обманчивые зыбучие пески на побережье Страна и проскользнув между смыкающимися горными системами национальных парков Франклин-Гордон и Саут-Уэст, путешественник въезжает в Зону всемирного наследия ЮНЕСКО по единственно возможной Восточной дороге. Между прочим, первый хребет, который ему для этого нужно пересечь, называется Тигриным, то есть по-нашему – Волчьим.
До ХХ века, как это ни удивительно, об этих значительных территориях, составляющих около четверти всей площади Тасмании, было мало что известно. В XIX столетии туда с риском для жизни проникали лишь немногочисленные топографы, каждый раз нанося на карту то новое озеро, то перевал, то лесной массив. Позднее зашагали самые отчаянные альпинисты и походники (для них здесь по сей день раздолье). Но драматическая история, приведшая в итоге к образованию гигантской зоны из трех национальных парков, относится только к 70-м годам. Правительство штата решило тогда использовать жемчужину юго-запада, озеро Педдер (крупнейший в мире ледниковый водоем), для сооружения электростанции. В заповедные места хлынули гидрографы. А вслед за ними – экологически озабоченная молодежь. Н.Н. Дроздов, посетивший Тасманию как раз в те времена, упоминает в книге «Полет бумеранга» о том, что прочел в газете The Examiner душераздирающую заметку про девушку, которая в отличие от Прометея сама приковала себя цепью к каменистому берегу реликтового водоема в знак протеста против строительства дамбы. Не помогло.
Электростанция заработала, воды озера поднялись на 1,8 метра, затопляя рощи эндемической хуонской сосны, образуя новые острова и вообще резко меняя облик местности.
…Вот оно, озеро, точнее, водохранилище, Педдер, под нами. Высокий берег спускается к нему длинной, сравнительно покатой полосой. В лучах закатного солнца вода приобретает ультрамариновую окраску – пожалуй, она больше похожа на океанскую, чем в самих океанах, Индийском и Тихом (впрочем, некоторые современные научные школы считают, что Тасманию омывает особый, Южный Ледовитый океан). Строго на север отсюда виднеется большой остров, вызванный к жизни усилиями гидрологов, гора на нем с 70-х годов носит название Солитари – Одинокая. Еще дальше открывается скалистый берег с черными ломаными линиями хребтов.
Мы у пика Скотта, в конечной точке автомобильного сообщения. Все признаки тасманийской человеческой цивилизации остались позади, впереди – пеший маршрут через горы на Кокл-Крик, что у южного побережья. Естественно, имеется подробнейшая инструкция на специальном стенде у стоянки, которая сообщает, что у опытного ходока он займет 10—12 дней. Эти самые опытные ходоки, которых в летний сезон у пика собирается достаточно, то и дело сообщают о встречах с волком: на Вестерн-Артуре, у озера Оберон, на Истерн-Артуре и даже у самого пика Федерации (высота 1 400 м). Экспедиция «Вокруг света» уже привыкла к тому, что на острове все его видят, но почему-то никто никогда не успевает сфотографировать.
Сквозь сухой альпийский лес тропа сразу же взлетает вверх, обнажая по левую сторону пасть ущелья, на дне которого обломанные голые и мертвые стволы стоят, словно ощетинившийся частокол копий. Справа же – ядовитых цветов месиво из мхов и лишайников, Юго-Западный парк ими славится, их здесь больше трехсот видов. Среди них – весьма редкие и даже исчезающие. Лично я насчитал не меньше двадцати разновидностей, сросшихся между собой в миниатюрные поляны и жуткие абстрактные икебаны. Вскоре поросший мхом древесный караул отступает. Впереди – широкий горный луг с неровной поверхностью. Судя по всему, несмотря на значительную высоту над уровнем моря, животные приходят сюда по ночам тучами. Кенгуриный, вомбачий и еще какой-то не опознанный нами помет рассыпан вокруг щедро. То ли животные тянутся на водопой к многочисленным ручейкам и лужам, находящимся прямо под тропинкой (где слишком сыро, как всегда, – мостки с перилами), то ли их интересует запах людей, то ли их просто слишком много в округе.
И – следы. Снова следы. Самые разнообразные. В одних заметен глубокий и четкий врез среднего когтя, такого, как у рыжего валлаби или самого маленького тасманийского кенгуру – краснобрюхого филандера. Другие напоминают деформированный слепок человеческой ладони, такой тяжелой поступью с опорой на пятку ходят вомбаты. Есть, совершенно непонятно откуда, и собачьи отпечатки, хотя ни одной собаки мы не видели и правила пользования национальными парками строжайше запрещают их ввоз.
