Вокруг Света 2004 № 08 (2767) - [11]
Всего изготовлено по 1 130 золотых и серебряных медалей и 1 150 – бронзовых. Интересно, что медь для олимпийских наград доставили в Афины с греческой части Кипра на «Кирении» – точной копии античного судна, построенного в IV веке до н. э. и поднятого со дна у северных берегов острова в 1960-х годах. Судно, нагруженное олимпийской медью, вышло в путь от приморских руин античного города Аматуса и, пройдя 715 миль с заходом на десять греческих островов в Эгейском море, ошвартовалось в афинском порту Пирей.
По легенде, первую площадку для Олимпийских игр сам Геракл обсадил оливковыми деревьями, посвященными его покровительнице – богине Афине. Примеру славного сына Зевса решили последовать и устроители Игр-2004. Когда в столице развернулось масштабное сооружение олимпийских объектов, мешающие строительству деревья выкопали и вывезли в Марафон. По прошествии двух лет 650 оливковых деревьев, возраст многих из которых превышает несколько веков, были высажены рядом со спортивными аренами, на которых пройдут Олимпийские игры. Кроме того, несколько миллионов саженцев деревьев, кустарников и цветов появилось в год Олимпиады на улицах греческих городов. Многочисленные парки были разбиты в столице. Только вокруг афинского велодрома высадили 12 тысяч деревьев.
13августа на Главном олимпийском стадионе в Афинах будет зажжен огонь XXVIII Олимпийских игр. В этот день в столицу Греции прибудет факел, совершивший путешествие по всем пяти обитаемым континентам Земли. За время своего кругосветного вояжа факел побывает в руках более чем 11 тысяч человек, странствуя на поездах, самолетах, автомобилях и даже слонах. Факел, сделанный из металла и оливкового дерева, имеет высоту 68 см и весит 700 г. Олимпийский огонь по традиции был получен при помощи параболического зеркала в Древней Олимпии на руинах храма богини Геры. Церемония состоялась 25 марта 2004 года.
Дмитрий Иванов
Зоосфера: Колючий недотрога
Вторые сутки в верховьях Амударьи бушевал афганец – ураганный югозападный ветер, несущий тучи пыли и невыносимую сушь. Солнце превратилось в багровую точку, вокруг не было видно ни зги. Вот уже два дня я безвылазно сидел в своей палатке, проклиная вынужденное безделье. Наступившая ночь не принесла никаких перемен, «крылья» моего брезентового дома бились под неистовым натиском ветра, и при этом стояла одуряющая духота. Я включил фонарь– все вокруг было покрыто слоем пыли, она висела в воздухе, лежала на вещах, и даже устроившийся у меня в ногах пес по кличке Туман приобрел желтовато-серую окраску. Он любил ночевать в палатке, чему я обычно решительно противился, но непогода вынудила меня согласиться с таким соседством. Спустя какое-то время мне показалось, что ветер как будто начал стихать, я выключил свет и уже сквозь дрему почувствовал, что пес растянулся на моих ногах. «Мерзавец», – подумал я и провалился в забытье…
…Что-то оглушительно хлопнуло прямо у меня над ухом, на грудь навалилась какая-то тяжесть, мне показалось, что я задыхаюсь. Не понимая, что происходит, ошеломленный и полузадушенный, я стал отчаянно метаться во все стороны. Когда ко мне вернулась способность спокойно соображать, я вдруг понял, что придавлен брезентовой тканью палатки, которая, видимо, рухнула под напором урагана. Когда мне кое-как удалось выбраться из-под брезента на свет, я с удивлением обнаружил, что ветра почти нет, а из шести растяжек, которыми крепилась палатка, три были начисто перегрызены у самых колышков, вбитых в землю. Это показалось мне странным, но поскольку искать злоумышленника было некогда, я принялся восстанавливать свое жилище. Пока я возился с палаткой, стало совсем светло. Наконец на улицу выбрался и мой «бдительный» Туман, который во время всей этой кутерьмы продолжал как ни в чем не бывало спать. «Тоже мне, сторож», – укоризненно сказал я ему. Пес отвернулся, всем своим видом давая понять, что не разделяет моего возмущения. Я тщательно осмотрел все вокруг, но никаких следов на твердой сухой почве не нашел. Кем бы ни был ночной гость, действовал он вполне профессионально – зашел изпод ветра, так что собака его не почуяла. Это странное происшествие, наверное, так и осталось бы для меня загадкой, если бы не последовавшие вслед за этим события, которые едва не стоили моему Туману жизни.
Вечером того же дня с гор приволокло огромную черную тучу. Невероятной силы ливень, в одночасье хлынувший с небес, заставил меня поспешно ретироваться в палатку, куда вслед за мной, конечно, юркнул и Туман. Воздух заметно посвежел, ливень вскоре превратился в мелкий моросящий дождичек, под шум которого я отлично выспался.
Утром, выбравшись из палатки, я остолбенел. Влажная после дождя земля была испещрена многочисленными следами. Но самое удивительное было не в этом. На подсыхавшей глине отчетливо проступали отпечатки детских ног! Словно два ребенка лет 4—5, шедшие рядом друг с другом, истоптали все вокруг моей палатки. Только наклонившись поближе к земле и внимательно рассмотрев следовую дорожку, я понял, что передо мной отпечатки лап какого-то животного, относящегося, как и человек, к стопоходящим. Это обстоятельство первоначально и ввело меня в заблуждение. Вскоре обнаружились и другие последствия ночного визита. Рукоятка топора, который я, спасаясь от ливня, оставил на улице, оказалась обглодана начисто, досталось и моим кедам, также позабытым мною в спешке. Туман, все это время вертевшийся у меня под ногами, нюхал следы и периодически грозно рычал. «Раньше надо было рычать, – сказал я собаке. – Пойдем-ка лучше посмотрим, кто это повадился наше имущество грызть».
