Вокруг Света 2004 № 07 (2766) - [15]
К 20-летию своего детища (2002 год) Мюллер разговорился: начал давать интервью и публиковать собственные статьи про «Инзель Хомбройх». Но и здесь не внес особой ясности. Его тексты напоминают стихотворения в прозе, где автор пишет об острове как о Прекрасной Даме (в немецком языке слово «остров» женского рода):
Ну что тут скажешь? Вместо того чтобы хоть что-то объяснить, Карл-Генрих продолжал творчески самовыражаться.
Как известно, новое – это хорошо забытое старое. При всей кажущейся инновационности действий Мюллера в них слышны отголоски давних споров о природе музея. На теоретическом уровне существуют две модели музея: просветительская и гедонистическая. Первая направлена на обучение и воспитание зрителя, вторая ориентирована на медитацию и эстетическое наслаждение. На практике большинство музеев являют собой компромисс между этими системами взглядов. Хотя чисто просветительские музеи встречаются: например, учебные музеи кафедр и факультетов в крупных университетах. А вот гедонистическая модель реализуется исключительно редко. «Инзель Хомбройх» – одно из таких исключений… И, пожалуй, самое радикальное.
Искусство в коллекции Мюллера анонимно, как анонимны луга и поля, его окружающие. Зрителю дано просто созерцать, любое знание в таком контексте кажется обременительным. Картины лишены этикеток не потому, что вас хотят заставить отгадывать загадки, а потому что в рамках гедонистической концепции аннотации не нужны. Это произведение прекрасно, так не все ли равно, кто его автор? И какая разница, нарисовано ли оно или это вид через открытую дверь? Смотри, слушай пение птиц и журчание воды… Очень скоро вся эта игра затягивает, и ты начисто забываешь о том, что в музее положены этикетки.
Если «Павильон Граубнера» удивлял отсутствием произведений Граубнера, то «Дом Анатоля» полностью оправдывает ожидания. Известный персонаж дюссельдорфской артсцены 1970-х скульптор Анатоль Херцфельд – бывший полицейский, ученик прославленного Йозефа Бойса и большой оригинал – буквально наводнил парк своими творениями из камня и металла. По мере приближения к «Дому» число скульптур на квадратный метр заметно возрастает. А подойдя к «Дому Анатоля Херцфельда», вы обнаруживаете самого Анатоля Херцфельда – вполне живого и даже занятого каким-нибудь делом. В моем случае он сидел перед домом и пил чай. Оказывается, дом Анатоля – не название павильона, а реальный жилой дом скульптора.
В этой связи позволю себе маленькое лирическое отступление. Я сам много лет был сотрудником музея. И на вопрос: «Где Вы работаете?», нередко задаваемый при знакомстве, я на законном основании отвечал: «В Третьяковской галерее». Частенько на это собеседник понимающе кивал: «Так Вы художник!» Складывалось впечатление, что, по мнению большинства граждан, художники работают в музеях. А возможно, там и живут… Это представление о музейной жизни всегда казалось мне весьма далеким от реальности, и я никак не предполагал, что увижу нечто подобное в натуре. Но, как говорится: «Век живи…»
На территории «Инзель Хомбройх» есть несколько зданий, где постоянно живут и работают художники и поэты. Некоторые из них поселились там сразу после приобретения Мюллером участка. Бывший амбар перестроен Эрвином Хеерихом в помещение для выставок и музыкальных концертов. Фестивали современной музыки, так же как и литературные чтения, – еще одна составляющая жизни музея. В качестве дома творчества используется Розовый дом – первоначальное усадебное здание, построенное в 1816 году. В отличие от бывшего полицейского Анатоля, который любит в хорошую погоду выйти из домика и произнести какую-нибудь сентенцию или поработать на глазах у всех, обитатели ателье и Розового дома не стремятся общаться с посетителями и переносить свои творческие лаборатории в публичное пространство. Такое в «Инзель Хомбройх» тоже возможно: здесь каждый живет и творит, как ему хочется. Но присутствие всех этих людей ощущается…
Своего апогея идея наслаждения простотой достигает в бесплатном музейном кафе. Его меню есть смысл привести полностью: картофель в мундире, смальц (топленое сало с жареным луком), крутые яйца, традиционное немецкое яблочное пюре, крестьянский хлеб с семечками и изюмом, вода, чай, кофе. То есть самая неприхотливая, натуральная пища. Однако после многочасовой прогулки вся эта снедь поедается с громадным удовольствием. Вообще, если парк и павильоны «Инзель Хомбройх» кажутся пустыми, то в кафе жизнь бьет ключом. Часть посетителей явно начинает знакомство с прекрасным именно отсюда. Можно заглянуть в кафе и в середине маршрута, оно находится в самом центре музейной территории. Возможно, такое местоположение – тоже форма проявления гедонистических идей Мюллера. И надо заметить, не самая плохая…
Кульминационной точкой развития «Инзель Хомбройх» стал 1995 год, когда была куплена и присоединена к музею заброшенная территория бывшей ракетной базы НАТО (закрытой в 1989 году). Тем самым экологичный проект Мюллера приобрел еще и антимилитаристский характер.
