Вокруг Света 2004 № 02 (2761) - [9]
Именно здесь сотни лет проходило ответвление Великого шелкового пути с востока на запад – из Хорезма на Мангышлак. У мыса Тюб-Караган караваны поджидали персидские перевозчики, которые перегружали товары и перевозили их через море: на Волгу или в Крым. Говорят, что на караванной дороге, следы которой видны до сих пор, в лучшие времена насчитывалось до 3 000 верблюдов в караване, шедших по 15 в ряд. Путь от Хорезма до берегов Каспийского моря составлял 25 верблюжьих переходов: соответственно, каждый ночной привал должен был быть обеспечен вместительным караван-сараем. Значит, здесь кипела жизнь. Но, несмотря на то что арабский географ Якут называет Мангышлак сильной крепостью, завоевательные походы вероломного хорезмшаха Атсыза в 1127 и 1138 годах разрушили местные поселения. Атсыз пожелал присоединить себе эти владения и караванные тропы, а оборонявшийся город Кызыл-Кала (Красный город) не был обнесен крепкими стенами, хоть и славился производством кирпича. Жителям полуострова такие стены были не нужны, они привыкли, что защитой им служила сама природа. В результате больше половины населения Мангышлака было уничтожено. После походов Атсыза сельджукский султан Санджар даже упрекнул его в том, что тот устроил невиданную резню мусульман с мусульманами. Впрочем, кровожадный Атсыз, по слухам рожденный «неверной женой от блудливого мужа», не внял упрекам султана и, трижды присягнув ему на верность, всякий раз изменял своему слову. Изменить в четвертый раз ему помешала только смерть.
Источники утверждают, что после хорезмийского завоевания вплоть до появления русских колонистов на Мангышлаке не было постоянных поселений. Действительно, в какой-то момент полуостров будто завис на краю исторического времени: воинство Чингисхана смело Хорезм. В 1220 году сыновья последнего хорезмшаха, бежавшего на один из островов Каспийского моря и умершего там, высадились на берег Мангышлака. Их бывшие подданные дали принцам коней и проводили. Куда? Неизвестно.
Казалось, история кончилась, но к XIV веку степи Мангышлака опять густо заселены: об этом сидетельствуют величественные степные некрополи. Кочевые цивилизации тоже строили города, но принадлежали они мертвым, а не живым, и выполняли при этом особую функцию. Они очерчивали границы родов, племен, разделяя вехами «ничейную» степь со сложной и строго соблюдавшейся системой перекочевок: здесь мы ходили из века в век, здесь похоронены наши предки, здесь остались отстроенные в их память города-кладбища.
В период с XIV по XVI век Мангышлак пережил бурный период религиозных поисков, стержнем которых стал суфизм, проповедуемый странствующими аскетами. А главным местом религиозного поклонения оказались невиданные здесь прежде сооружения – подземные мечети. Некоторые из них, например мечеть Тулеген-Ата, были величиной не больше кельи отшельника, с углублением для светильника и сурой из Корана, вырезанной по-арабски в плотном песчанике у входа. Другие – как, например, мечеть Шек-пак-Ата – представляют собой весьма сложные в символическом истолковании памятники. Каким образом на Мангышлаке появилась традиция подземных мечетей, которую не знает официальный ислам? Христианские скальные монастыри, «печеры» и подземные храмы в этом смысле более доступны для понимания: их основывали и закладывали монахи, живущие в пустыне.
Что же касается подземных мечетей, то, скорее всего, их появление можно объяснить столкновением многочисленных культур, бытовавших в течение времени на этом полуострове и отчасти сросшихся с местными верованиями и традициями. А беженцев с Большой земли здесь было очень много. Известно, что после славянского нашествия на Хазарский каганат сюда бежала часть его жителей; еще раньше, в период арабского завоевания Персии (651 год), – огнепоклонники-зороастрийцы. Возможно, на Мангышлаке – в этой своеобразной «пустынной крепости» – скрывались те из них, которые не захотели принять ислам. Эту догадку подтверждают и археологические находки, и сохранившиеся по сей день обряды. «Кочевые цивилизации» тоже внесли свой вклад в «общее дело» смешения культур и религий. Именно с ними сюда пришло языческое поклонение животным, источникам, деревьям. В результате ислам казахов-адаев, заселивших полуостров после попеременного господства на нем туркмен, ногайцев и калмыков, вобрал в себя суфизм, элементы огнепоклонничества (традиция возжигать в святых местах свечи из тростника, пропитанного бараньим жиром), следы шаманизма и другие архаичные религиозные традиции.
Здесь могли обосноваться и признанные среди христиан еретиками последователи Нестория, которые, по некоторым сведениям, проникали в Азию вплоть до Китая еще до начала эпохи арабского халифата (VII век). Подтверждение тому – мечеть Шекпак-Ата, имеющая в плане форму креста, что для мечетей вообще не характерно. При этом в центральном зале в потолке пробито отверстие, в которое с равным успехом могло светить солнце и выходить дым. В отличие от других подземных мечетей, датируемых XIV—XVI веками, Шекпак-Ата вырублена в белом известняке каньона Шекпак-Ата-Сай. Над ее входом, точнее, на расстоянии 100 метров от крошечной двери, ведущей внутрь горы, работой ветра и воды выточен необыкновенный барельеф, который можно назвать чудом, потому что фантазия человека не способна создать подобное. Здесь, в диком краю, природа создала своих ангелов и химер, со смеющимися ртами и глазами, полными отчаяния. Здесь на захлебывающихся градом каменных слез стенах воображение рисует и лики смерти, и живую плоть, замкнутую в камне, и очертания исполинских чудовищ. Возможно, первоначально этот храм был построен христианами, потом использовался огнепоклонниками и лишь много веков спустя перешел к почитателям ислама.
