Вокруг Света 2004 № 02 (2761) - [5]
С этого момента я делал все, чтобы эвакуация прошла как можно быстрее. Перенес все снаряжение на другую сторону трещины и привязал собак. Прошло уже 3 часа, как отправлен сигнал бедствия, оповестивший спутниковые станции приема по всему миру, и я начал думать о четвертом биваке, спрашивая себя, что же останется от нашей льдинки к утру.
Я от души надеюсь, что услышанный мною шум мотора не окажется гудением проклятого ветра. Нет, это действительно приближающийся вертолет. Я еще не вижу его, но слышу уже отчетливо. Собаки залаяли. Я пытаюсь запустить ракету, но терплю неудачу. Огонь начинает жечь мою шерстяную перчатку, и я бросаю ее на лед. Пламя внезапно освещает красным светом наш ледяной плот. Какое зрелище! Невзирая на ситуацию я не могу не отметить, что оно прекрасно и ужасно одновременно. Я запускаю вторую ракету, и вертолет направляется к площадке. Он слегка касается мерзлой поверхности, не приземляясь. Трудный маневр выполнен безукоризненно.
Когда я оказался в полной безопасности, спасители предложили мне маленький глоток ободряющего напитка. Я был так измучен жаждой, что мог выпить хоть целую бутылку неважно чего.
– Собираешься закончить путешествие? – спросил меня один из двоих спасателей. Вопрос меня немного обескураживает, но я отвечаю без колебаний:
– Нет, я дальше, на восток…
Проходил уже десятый день моего пребывания в якутской деревне Тумат, где я готовился к трудному переходу к Чкалову, маленькому поселку, расположенному в 250 км отсюда, недалеко от реки Индигирки. Тундра – это сильно пересеченная местность, дорога преграждается каньонами, поэтому обитатели соседних деревень общаются друг с другом очень редко. В большую часть этих селений никто никогда не приезжал, и меня отговаривают от путешествия по этому маршруту.
– Твои собаки не пройдут. Ни один снегоход, даже в караване, не отваживается на пересечение этого района без проводника.
Здесь я встретил удивительного старика, который когда-то проехал по этому пути: он показал на моих картах маршрут, по которому я идти не собирался, но внимательно выслушал его советы, отмечая в памяти каждый из трудных переходов.
– Сани у тебя сильно нагружены, твой путь будет долгим: дней десять, не меньше.
Я-то насчитал четырнадцать…
Метеопрогноз сулил на ближайшие дни температуру –60°. Мне необходимо было должным образом одеться, прежде чем отправляться в путь. Портные усердно латали мои меховые парки. Ким предложил горжетку из лисьего меха – идеальная вещь для моей застуженной шеи. Ученики маленькой местной школы написали целый текст на французском языке (!), который я громко зачитываю вслух всей многочисленной толпе завороженных зрителей, пришедших помочь мне с отъездом. В последний момент к моему грузу был добавлен мешок рыбы, и я наконец дал команду отправляться:
– Вперед, собачки!
Иван сопровождал меня на снегоходе до наступления ночи:
– Всегда держи за поясом нож, а ружье пусть постоянно будет под рукой. Снег плохой. Тебе и твоим собакам будет тяжело…
Он бросил папиросу и тронулся с места. Я долго смотрел на удаляющиеся огоньки его фар. Да, этот этап будет трудным, но я готов преодолеть его…
Остановив сани на вершине холма, я, внимательно рассмотрев горизонт в бинокль, заметил каньон Хромы. Это Колорадо великого сибирского Севера: его скалы, крутые и отвесные, достигают высоты 90 м. Мои топографические карты не обманывали. Как же нам перебраться? Но это приключение для завтрашнего дня.
Вечером ветер усилился, хотя температура не повысилась. Пережить пургу при –40° – это везение. Я слишком легко одет, надо немедленно переодеться. Пора достать из саней мою большую парку из оленьих шкур. Мороз при таком ветре ощущается в два раза сильнее. Скрючившись под ветровым щитом саней, полностью укрытый одеждой, я немного согрелся и снова смог действовать руками.
Эти четверть часа, проведенные под меховой одеждой в шквалах ветра и в черной ночи, заставили меня задуматься о своем положении полярного исследователя. Я убежден, что смог осуществить свое долгое и трудное путешествие скорее благодаря разуму, чем физическим возможностям. Нет сомнений, сделать это в одиночку, без моих замечательных собак, было бы невозможно. Мои собаки превосходны, они преданны мне, и им явно по душе жизнь северных бродяг.
Река. Ничто не предвещало ее присутствия. Без карты я даже не обнаружил бы ее. Не менее 10 метров шириной, с вертикальными стенами метров в 15. В бинокль я углядел проход по отлогому склону в северо-восточном направлении, склон настолько отлогий, что кажется, будто река просто исчезает. Я отпустил собак на склоне массива, но вскоре коренник резко остановился. Я кричу: «Пушок, вперед!». И тот без колебания подчинился, но я внезапно потерял из виду четырех моих собак. Я немедленно торможу сани и осторожно продвигаюсь, опасаясь худшего. Пушок и Кис-Кис стоят на узкой ледяной площадке на половине высоты примерно 15-метрового обрыва. Волчку и Ермаку такого шанса не выпало – они раскачиваются в воздухе, подвешенные на своей упряжи и удерживаемые Лонгги и Симбой, которые, полупридушенные, борются изо всех сил, чтобы не последовать за предшественниками.
