Вокруг Света 2003 № 03 (2750) - [11]
Тем временем на Восточном фронте произошли большие перемены. Во время зимнего наступления Красной Армии фюрер затеял большую «чистку» среди фронтовых генералов, повинных, по его мнению, в неудачах вермахта под Москвой и Ленинградом. От своих должностей были отстранены или подали в отставку фельдмаршалы фон Рундштедт и фон Лееб, генералы Гейер, Ферстер, Кюблер, Штраус, Гепнер. Был вынужден уйти со своего поста и Хайнц Гудериан. Этому обстоятельству всеми силами способствовал фельдмаршал фон Клюге, написавший форменный донос фюреру на «быстрого Хайнца», в котором обвинял его в саботировании приказов высшего командования. Это абсолютно не соответствовало действительности, но Гитлер, охладевший к способностям Гудериана, не пожелал объективно разобраться в деле.
Зимнее наступление Красной Армии закончилось неудачей – немцы хоть и отступили немного, но все же удержали фронт, нанеся советским войскам тяжелые потери. Советская «тридцатьчетверка» прекрасно подходила по своим характеристикам для ведения наступательных действий, но все ее возможности сводились на нет неправильным тактическим использованием. Советские танковые военачальники того периода просто не умели управлять танками в наступлении. Было совершенно очевидно, что крупного успеха могут добиться только большие массы танков, сведенные в единый кулак на решающем участке, при этом все машины должны действовать синхронно, ни в коем случае не распыляя силы.
Все эти тактические принципы были наглядно продемонстрированы советским военачальникам немецкими танковыми генералами, сумевшими достичь отличных результатов, используя посредственные в техническом отношении боевые машины. Советские же танковые бригады (30—40 машин), сведенные в танковые и механизированные корпуса, в наступлении действовали разрозненно. «Бить кулаком, а не пальцами!» – этот главный тактический принцип использования немецких танков, наглядно сформулированный Хайнцем Гудерианом, никак не удавалось перенять советским командирам прежде всего из-за удручающе низкого уровня управления крупными танковыми соединениями.
На большинстве танков отсутствовали радиостанции – сигналы передавались флажками, которые в реальном бою никто не замечал. Особенно трудно было увидеть такие «сигналы» из Т-34. Каждый танк имеет свои недостатки – у «тридцатьчетверки» одним из основных был очень плохой обзор изнутри. Командирская башенка с круговым обзором отсутствовала, поэтому экипажу оставалось только догадываться о том, что происходит вокруг. Открывать же башенный люк для того, чтобы осмотреться, было смертельно опасно – не случайно гибель от ранения в голову была самой распространенной среди командиров танков, но они все равно высовывались из люков, потому что экипаж, особенно во время движения машины, был глух и слеп. У немецких танкистов для таких случаев были складные артиллерийские перископы с великолепной оптикой – подставлять голову нужды не было. О подобном приспособлении советские танкисты и не мечтали до самого конца войны.
Весной 1942 года немецкие танки Pz. III и Pz. IV получили новые длинноствольные пушки калибра 50 и 75 мм, что позволило им (особенно Pz. IV) уверенно бороться с Т-34 и КВ. С начала и до самого конца войны у немецких танков были лучшие, чем у всех противников, оптические приборы наблюдения и прицеливания, а теперь у танкистов, по их выражению, наконец, появилась еще и «длинная рука». И это техническое нововведение сразу поменяло ход событий – танковые соединения противника получили адекватную своей передовой тактике огневую мощь и успехи не заставили себя ждать. Немецкие танковые и полевые армии, отбив неудачное наступление войск маршала Тимошенко в мае 1942 года, совершенно разгромили советские Южный и Юго-Западный фронты и стали быстро продвигаться к Дону и Волге. Танковые клинья немцев, как и в 1941-м, разрывали советскую оборону на куски, советские же танкисты могли противопоставить им только мужество и героизм, но никак не грамотную тактику. В 1942 году люфтваффе все еще царили в воздухе и советские танковые корпуса и армии подвергались сокрушительным ударам пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков. В южнорусских степях спрятаться было негде: потери были очень большими – практически все советские танковые и мехкорпуса переформировывались ввиду потери боеспособности не по одному разу. Война докатилась до Сталинграда, и здесь советские и немецкие танкисты оказались в совершенно новой ситуации – они были вовлечены в ожесточенные бои на городских улицах, где танки лишились маневра, который был не менее важен, чем огневая мощь или толщина брони. В боях среди почерневших городских развалин немцы пришли к использованию следующей тактики – в наступлении применялись группы из 3—4 танков, поддерживаемых ротой пехоты. Советские пехотинцы, засевшие в домах и подвалах, обычно пропускали танки в глубь оборонительных порядков, заманивая немцев в зону огня замаскированных противотанковых пушек и танков. Но впереди танков пробиралась немецкая пехота, вызывая огонь на себя. Как только вражеские танки засекали огневые точки, то, прикрывая друг друга, обстреливали дом, пока он не превращался в развалины. В узких улицах танки часто становились жертвами саперов или бронебойщиков, подобравшихся вплотную. Брошенные с верхних этажей гранаты также легко пробивали тонкую верхнюю броню. Стало ясно, что без группы прикрытия танк обречен на уничтожение. И вскоре каждый немецкий или советский танк стали прикрывать несколько пулеметчиков, огнеметчиков и снайперов, и все равно у танка было очень мало шансов уцелеть в городских боях.
