Вокруг Света 2002 № 07 (2742) - [14]

Впервые Тура Хейердала Сенкевич увидел в 1969-м, после целой череды не совсем обычных событий. «Однажды в лабораторию Института медико-биологических проблем, где я тогда работал, пришел мой шеф Борис Борисович Егоров и заявил: «Юра, я тебя продал». «Кому это?» — опешил я. «Ты Хейердала знаешь? Так вот, он затевает какую-то экспедицию, то ли вокруг света, то ли еще куда, и ему нужен врач с экспедиционным опытом и знанием английского. Поплывешь?» — «Вообще-то моего согласия и не требовалось: все уже было решено «наверху». Хочешь не хочешь, а плыть-то надо. Но я, конечно, хотел! И начал готовить список медикаментов, а уже когда узнал, что в экспедиции будет семь человек, то, уже исходя из этого, взял справочник врача и прошелся прямо по алфавиту, запасясь на все случаи жизни, исключив только гинекологию и детские болезни. В результате получился громадный мешок. Вскоре меня вызвал министр здравоохранения Петровский Борис Васильевич. В его кабинете я увидел незнакомого мне человека. «Вам предстоит очень серьезное дело, — сказал министр как бы в ответ на мой удивленный взгляд. — А потому мы, Юрий Александрович, поступим, как при космическом полете. Вы у нас будете основным, а вот этот товарищ — вашим дублером, на всякий случай...» Этого дублера я больше никогда не видел.

Сначала все было тихо, а потом вдруг завертелось с неимоверной скоростью. Срочно нужно было собирать документы, срочно нужно было ехать в Академию наук, где оформлялся мой выезд, — все срочно, срочно, срочно... Всучили мне на дорогу 200 долларов, не забыв приписать, что «с условием возврата», и буквально за 3 дня едва ли не «вытолкали» из страны. И полетел я в Каир, не успев даже с родителями попрощаться. Как потом выяснилось, наши так долго раскачивались, что Тур устал меня ждать и начал слать в СССР телеграммы: «Когда же вы пришлете врача? Ведь мне надо с ним познакомиться!». После второй последовал ответ, что, мол, экспедиция только в мае и чего ради так торопиться? Тогда он обратился с просьбой о содействии к норвежскому послу в Каире Петеру Анкеру. Анкер явился к нашему послу Виноградову и сказал: «Либо вы присылаете вашего врача, либо мы берем врача из Чехословакии». Но так как в 69-м еще были свежи в памяти пражские события, то «мы», конечно, никоим образом не могли позволить этим «смутьянам» занять наше место в Хейердаловой лодке.

...Когда самолет приземлился, меня встречал высокий, элегантный, седовласый Тур, в клубном пиджаке, с эмблемой «Кон-Тики». «Добрый день, Юрий!» — «Добрый день, мистер Хейердал»! — «А это что такое?» — он указал на мешок с лекарствами. «Это аптечка». — «Такой хватит на всю Скандинавию!» — добродушно улыбнувшись, сказал он. На следующее утро поехали мы к знаменитым пирамидам, возле которых и строилась лодка. Когда я увидел этот «стог сена», к тому времени уже почти преобразившийся в красавицу «Ра», то был просто потрясен. И мне предстояло на ней путешествовать через океан! Я бегал по палубе и радовался, как ребенок. Тур смотрел на мой восторг с умилением. Уже на второй день мы перешли на «ты». Он со всеми был на «ты», будучи значительно старше всех нас.

Над папирусной лодкой колдовали три черных, как чернила, негра из Республики Чад. Они, в отличие от египтян, не просто видели настоящий папирус (в Египте его уже вырубили на корню), но и умели строить из него лодки. Но, к несчастью, как выяснилось уже значительно позже, они заготовили папирус не в сентябре, когда он минимально впитывает воду, а в совершенно другое время года. А потому папирус «Ра» впитывал воду, что сказалось на его плавучести.

Экипаж «Ра» был весьма разношерстным: американец еврейского происхождения Норман Бейкер, египтянин (копт-христианин) Жорж Сориал, итальянец Карло Маури, мексиканец Сантьяго Геновес, африканский негр-мусульманин Абдулла. Всем миром мы приступили к оснастке: на «Ра» была только хижина, а надо было еще поставить мачту, капитанский мостик, установить рулевые весла. Пока работали — знакомились, притирались друг к другу. Ведь нам предстояло много недель провести в океане на этой утлой лодчонке. Наконец все было готово. Жена местного паши окропила лодку козьим молоком из кувшина, и 25 мая «Ра» была торжественно спущена на воду.

Должен сказать, мне с самого начала не нравились наши рулевые весла — они были слишком тонкими, и я говорил об этом Туру. И вот, не прошло после отплытия и двух часов, как они сломались. И это стало нашей головной болью на протяжении всего путешествия. Что мы с ними только ни делали: надставляли, сращивали, укрепляли, но они все ломались. Для того чтобы выдерживать курс, приходилось использовать морской якорь — такой парашют, который выбрасывают в воду, чтобы он повернул судно. Этот якорь все время перекручивался, работал паршиво. Стоило опустить парус, остановить лодку, как ее тут же разворачивало боком к волне – и мы черпали бортом воду. Сначала на ней образовалась небольшая лужица, потом бассейнчик, в котором мы умудрялись плескаться, делая вид, что этот непредвиденный комфорт доставляет нам огромное удовольствие. Однажды Сантьяго, самый умный из нас (как он считал), залез под капитанский мостик, где хранился пенопластовый плот, снял чехол и прочитал надпись: «Рассчитано на шестерых». Он — к Туру: «Плот рассчитан на шестерых, а нас-то семеро. Я предлагаю его распилить на части и укрепить корму».