Вокруг Света 2002 № 04 (2739) - [17]

И все же война закончилась для французов бесславно. В 1870 году император Наполеон III в битве при Седане был взят в плен, и Пруссия во Франко-прусской войне осталась победительницей. Национальное унижение, вызванное действиями ненавистного императора и абсолютно бездарных полководцев, не замедлило вылиться в небезызвестную Парижскую коммуну.

В те дни Надар опять же был рядом с народом, хотя гораздо большей популярностью среди коммунаров пользовался его друг, художник Гюстав Курбе, направивший массы к колонне на Вандомской площади, символизирующей ненавистный режим. В итоге колонна была сброшена, Гюстав Курбе даже сфотографировался вместе с мятежниками на ее обломках. Но когда восстание было подавлено, власти отдали художника под суд, обязав его оплатить полную стоимость колонны. Напрасно Надар выступал в его защиту в суде, в печати и на площадях, пытаясь объяснить, что Курбе таким образом хотел спасти императорскую резиденцию Версаль от восставших. Но даже колоссальный авторитет Надара не помог, и Гюставу Курбе пришлось стать изгнанником — он уехал в Швейцарию, где через 12 лет умер в нищете.

...После войны Надар продолжал заниматься воздухоплаванием, совершая небольшие путешествия на своем огромном шаре до тех пор пока он, его жена и другие пассажиры случайно не повредили знаменитый «Гигант».

Незаурядность личности Надара привлекала к себе множество выдающихся людей, особенно же близкие отношения связывали его с художниками, писателями и музыкантами — людьми, составлявшими цвет парижской богемы. А надо сказать, что в Париже XIX века богема была едва ли не всем. Она определяла художественные вкусы, зачастую в корне отличавшиеся от официально признанных норм, она же создавала стили и направления того времени.

Мир богемы был жесток к новичкам. Одного едкого замечания какого-нибудь властителя дум было достаточно, чтобы на корню погубить карьеру начинающего художника. И в то же время ничто не ценилось в ней столь высоко, как личная одаренность. Именно она открывала путь к успеху, славе и богатству. Бальзак, трезво, хотя и несколько скептически, оценивавший этот мир людей искусства, писал: «... лица, отмеченные печатью оригинальности, поражают своим усталым, замученным, хотя и благородным видом. Редко эти люди, столь одухотворенные в юности, сохраняют былое свое обаяние. Да и непонятой остается пламенная красота их лица. Облик художника нарушает все каноны: общепринятое у глупцов понятие идеальной красоты неприменимо к ним. Какая же сила их разрушает? Страсть. А всякую страсть в Париже характеризуют два слова: золото и наслаждение». Это была жестокая правда, и именно в соответствии с ней лишь единицы способны были устоять перед властью золота и наслаждения, становясь властителями дум. И трудиться, и неистово веселиться умели лишь настоящие короли богемы. Особой экзальтированностью отличались композитор Гектор Берлиоз и писатель Александр Дюма. Вечеринки, проводимые в доме у Дюма, были настоящими кутежами — писатель заказывал для них не менее 900 бутылок вина: 300 из них — шампанского, 300 — белого и 300 — бордо. За всю свою жизнь Дюма промотал миллионы франков, оставшись в конце жизненного пути с двумя луидорами в кармане на иждивении сына. И тем не менее своей жизнью он был доволен, считая, что Бог не дал ему возможности растерять свой дар.

Надар также был непременным участником подобных кутежей. Братья Гонкур, рассказывая историю создания своего журнала «Молния», выходившего в 1852 году, вспоминали, что, готовясь к балу для подписчиков, они закупили у ростовщика 200 бутылок шампанского. Но поскольку подписчики появляться не спешили, то решено было устроить «семейный» праздник, на который были приглашены несколько близких друзей, пара веселых девиц и Надар, который публиковал в «Молнии» серию своих карикатур. В конце вечера он, поняв, что силы друзей на исходе, а шампанского еще более чем достаточно, предложил присутствующим открыть окна и зазывать с улицы прохожих, дабы те помогли в распитии шампанского...

Еще одной характерной чертой богемы, помимо кутежей с обильными возлияниями, были куртизанки, дарившие свою любовь не только самым богатым, но и самым талантливым.

В XIX веке Франция сумела добиться невиданного материального благосостояния — биржевая «игра» перенасытила рынок деньгами, и практически чуть ли не все они в конечном итоге оказались в руках куртизанок и кокоток. И тон здесь задавал сам император Наполеон III, в апартаментах которого преспокойно жила его любовница — Элизабет Говард, и происходило это как раз в то время, когда он готовился к свадьбе с графиней Евгенией Монтихо. Женщины во Франции тех времен оказывали на политику, искусство и культуру в целом огромное влияние. Сама Франко-прусская война, как считают многие исследователи, стала не только результатом тонкой политической игры Бисмарка, но и следствием капризов графини Монтихо.

Впрочем, веселая жизнь Парижа имела и свою оборотную сторону — множество распадавшихся браков, постоянные измены и как следствие — приютные дома, переполненные брошенными детьми, мешавшими их матерям вести эту веселую жизнь, — вот каков был Париж того времени.